Интервью и фотографии: Дмитрий Грамотник
В конце января новосибирская андеграунд-сцена принимала гостей из северной столицы — группу «Барто». То ли случайно, то ли очень «в точку» местом проведения концерта выбрали обшарпанное помещение бывшей шоколадной фабрики, где теперь располагается лофт Trava. Атмосфера усиливала эффект, производимый выступлением музыкантов. Острые, местами ироничные, местами откровенно провокационные тексты, тугие ритмы драм-машин и агрессивная сексуальность — вот, что такое «Барто». Мы встретились с группой после концерта и поговорили даже о большем, чем могли себе представить вначале.
Про Сибирь
— В ваш тур по Сибири входит довольно много городов. Какие впечатления у вас от Сибири и Новосибирска?
Маша Любичева: Мы далеко не в первый раз в Сибири, это особенный регион.
Евгений Овцебосх: Да, мы здесь были в красивейшую осень, в конце сентября, когда безумные краски можно наблюдать из окна поезда: ярко-красные, фиолетовые, пурпурные, зелёные, жёлтые… Мы здесь были и весной, и в декабре как-то были. Но в такие морозы мы здесь впервые, и, мне кажется, всё душевно как-то.
МЛ: Мы приехали в январе, в достаточно мёртвый месяц. То есть обычные наши города, с которыми мы сотрудничаем, типа Красноярска, не вписались. Потому что они должны были попасть в будни, и это тяжело. Мы не можем на них давить.
ЕО: Хотя из Красноярска написала куча народу: «почему вы не едете в Красноярск в этот раз?».
МЛ: Мы доезжали и до Иркутска, и до Улан-Удэ, но в этот раз мы никуда не доезжаем, ни до каких дальних востоков, никуда.
ЕО: Но из Иркутска не пишут.
МЛ: Ну, Иркутск у нас да, сложные у нас с ним отношения, как с городом Омск тоже.
— Я читал про Иркутск, у вас там были с байкерами проблемы.
ЕО: Да, там первый раз был замес, потом второй раз на почве этого…
МЛ: Это был легендарный концерт!
ЕО: Более того, его краснодарские пираты выпустили на DVD.
МЛ: Краснодарские пираты, которые теперь являются не пиратами, а основными людьми, кто выпускает винил.
ЕО: Лейбл «Миру мир», может, слышал. Человек стал выпускать винил, уже выпустил всё, от «Арии» до группы «НОМ».
МЛ: Всё-таки Сибирь немного другая и нам трудно понимать, что здесь люди любят, как они вообще воспринимают музыку, как до них доходит информация. Дело в том, что всё-таки группа «Барто» существует в рамках интернет-пространства. Мы делаем релизы, мы выходим на «Афише» или где-то на других порталах, которые занимаются более-менее изданием музыки. «Роллинг Стоун» и прочие нас печатают, но всё равно мы не знаем, насколько в Сибири это всё читаемо, насколько в Сибири это всё воспринимаемо и интересно. Поэтому когда мы приезжаем в Сибирь, для нас это всегда такое приключение. Бывает насыщенное, а бывает, когда мы понимаем, что мы приехали, а нас вообще никто не знает в этом городе, или нас никто не ждал в этом городе. Мы уезжаем — нам начинают писать: «вы были в нашем городе? Да что вы, да ладно, а мы ничего не знаем про это». Но, безусловно, здесь всегда интересно, всегда здорово, ни одного плохого концерта у нас здесь ещё не было. Они всегда с приключениями.
— Этот концерт такой же?
ЕО: Сегодня был очень классный концерт. Более того, до тринадцатого года новосибирская публика для нас была, как таллинская примерно — очень отмороженная. То есть людям всё нравится, они не уходят, они головой кивают, но вовлечённости нет и отдачи нет. То есть людям нравится, но они ничего не отдают. А вот с «Трубы», которая была в тринадцатом году…
ЕО: Кстати, я это ещё связываю с тем, что у нас появился звукорежиссёр, который более-менее знает, что мы играем. Мы с ним работаем сегодня уже третий раз, то есть у нас даже новосибирский звукорежиссёр есть свой. Просто возить по России своего звукаря не все группы себе могут позволить, особенно в андеграунде, а для электронной группы свой звукарь — это очень важно. Так что в Новосибе всё лучше.
МЛ: Всё круче.
Про собственный лейбл и международный альбом
— Как сейчас за рубежом воспринимают российских музыкантов?
МЛ: Абсолютно во всех странах, где мы были, — то есть вообще без исключения — везде русских музыкантов воспринимают отлично. Отлично, с интересом, с вниманием, с жаждой послушать, что происходит. Нигде нет никаких предвзятостей вообще.
— Почему вы часто выступаете в Польше: там лучше публика, инфраструктура для музыкантов, больше денег?
ЕО: В Польше нас любят и зовут. Поляки понимают русский. В Польше у нас был тур, где концерты сопровождались субтитрами. Мы проехали вообще по всей Польше, было много городов.
МЛ: Но до Польши мы выступали регулярно в Финляндии, в Прибалтике: в Риге и в Таллине. Единственная в Прибалтике страна, где мы не выступали — это Литва.
ЕО: Я думаю, имеет значение, что в Польше сильно противостояние с католической церковью. Там католическая церковь много кого просто выгоняет из центра города. Она там доминирует, там всё хардкор- и панк-движение против католической церкви идёт.
ЕО: Против всех грехов и против мудаков.
— Вы говорили о том, что готовите мультиязычный альбом с музыкантами из разных стран, почему он так и не вышел, что мешает?
МЛ: Ну, может быть, собственное раздолбайство, что ещё мешает.
ЕО: Нет, мне кажется всё должно в своё время быть. Сейчас мы точно понимаем, что аранжировки мы будем переделывать.
МЛ: Да, будем по-другому уже записывать голоса людей, с которыми мы работаем. Плюс за нашими плечами есть ещё рекорд-лейбл «Союз». У них тоже есть контакты всевозможных иностранных исполнителей, которых они выпускают. Поэтому география расширяется.
— Кого можно ждать?
МЛ: Да ждать можно кого угодно.
ЕО: Они нам Трики обещали ещё три года назад.
МЛ: То есть нет ничего невозможного. Мы общаемся с разными западными музыкантами, и всё это строится на каких-то обязательствах или договоренностях, то есть какие-то биты мы совместно пишем или что-то ещё мы делам, и так всё складывается. Мы планируем для себя, у нас сейчас есть пул музыкантов, с которыми мы уже то-то сделали.
ЕО: В общем, если бы всё срослось два года назад, то он вышел бы два года назад. Пока не срослось.
МЛ: Ну, мы так немножечко подзабили, прямо скажем, на это дело.
ЕО: Да, у нас есть основная программа.
— Это будет сайд-проект?
ЕО: Нет, это будет «Барто», просто на европейском лейбле выпущенные.
МЛ: Наши западные компании, которые нас возят, давно уже нас просят выпустить мультиязычный альбом.
ЕО: Мы объясним. Если у русских артистов есть желание ездить в Европу, не просто в андеграундные кабаки, а попадать на нормальные площадки, попадать в рекламу — нужен релиз на зарубежном лейбле. Поэтому если ты там выпускаешься где-то, то это открывает сразу больше дверей.
МЛ: Индустрия так работает, к сожалению.
ЕО: Если в России это всё как бы на словах, то там это более-менее налажено, и это действительно работает. Не в плане сборов, а просто в плане открытых дверей.
— Видимо, вы пока не очень торопитесь туда попасть.
МЛ: Нет, мы торопимся, просто мы одно время делали-делали, потом мы съездили в какие-то страны, в ту же Мексику и посмотрели под другим углом на музыку и поняли, что мы хотим иначе немного делать. Это тоже изменило нашу ситуацию, поэтому мы отложили в сторону этот альбом.
ЕО: Главное, что дел всегда хватает.
МЛ: Да, мы всё время находимся в творческом процессе. В процессе записи, сочинения, создания, дуэтов и прочего. Это очень здорово. Мне вообще нравится всё время сотрудничать с очень разными музыкантами.
— Расскажите про свой электронный лейбл Bastard Boogie Tunes: что это такое, зачем нужно и чего ждать в ближайшее время?
МЛ: В какой-то момент мы поняли, что нам тесно в рамках «Союза», где мы изначально издавались. То есть Артемий Троицкий нас выпускал на собственном подлейбле «Союза» — «Восход». Мы выпускали диски там, в какой-то момент «Союз» даже издал какой-то мой сайд-проект, который вообще Троицкий не издавал. Мы поговорили с «Союзом», они сказали, что вообще нам интересно, если вы будете сами искать каких-то музыкантов, выпускать, собирать треки интересных вам исполнителей именно под эгидой «Барто». Потому что мы как «Барто» проводим всякие фестивали, делаем концерты, берём на разогрев группы, которые нам кажутся классными и их мало слышат, потому что надо бы их публике презентовать.
И поэтому мы решили, что хотим собственный электронный лейбл и выпускать там свои ремиксы, свои релизы и выпускать людей, которые нам интересны, и не зависеть уже от «Союза», в том плане, что они никак не могу это дело цензурировать, они никак уже не влияют на нашу музыкальную политику, это здорово. Поэтому у нас есть собственный лейбл, мы будем заниматься сами отбором всех музыкантов, интересной нам музыки.
ЕО: Мы предоставляем широкий спектр площадок к iTunes, у GooglePlay, вот это всё. Молодым музыкантам это, конечно, нужно.
МЛ: Это должно быть нам очень близко, это должно с нами как-то резонировать. Мы не будем делить музыку на плохую и хорошую, которая нам нравится, не нравится, просто это реально должно с нами резонировать и мы будем выпускать эту музыку. Сейчас куча лейблов. Ты можешь найти любой, даже западный, который устроит тебя, а ты его, сейчас всё просто.
ЕО: Множество наших знакомых электронщиков выпускают релизы в Англии, в Германии, у них там пласты выходят, диски, а в России они не востребованы, к сожалению.
МЛ: Больше всего, что нас беспокоит с началом кризиса, что опустится железный занавес и перестанет существовать такая возможность обмениваться музыкой по всему миру.
ЕО: Интернет не даст опуститься железному занавесу, мы в Китай не попадём. У нас файрволл невозможен, я более чем уверен.
МЛ: Я знаю.
— Можно ли сказать, что в России сейчас есть электропанк и электроклэш или только отдельные музыканты?
МЛ: Нас это не очень волнует, если честно. Нам вообще по барабану есть в России электроклэш, нет, не было его…
ЕО: Направления придумывают журналисты.
МЛ: Мы когда появились нам все сказали: «бля, вы идиоты, дебилы, дураки, говно пишете и электроклэш давно умер». И что? Да кого это вообще волнует? Давно умер трип-хоп, кого это волнует? Что ещё умерло? Все сто пятьдесят стилей и направлений давно умерли. Все стили придуманы не музыкантами.
ЕО: Главное, чтоб музыка была хорошая.
МЛ: Музыкантам вообще просто по барабану всегда. Это реальная ситуация, когда музыканты не волнуются о том, в каком стиле они играют. Об этом волнуются другие люди. Может быть, людям удобней, когда тебя ставят в какой-то там кластер, жанр, ярлычок тебе привесили. Ну, им удобнее понимать. Тогда это не наши люди, тогда это не наши слушатели. Реально, это какая-то ерунда. Музыка приходит к тебе с эмоциями, с сердцем, с душой. Музыка — это то, что тебя вдохновляет, что заставляет переживать яркие эмоции.
ЕО: Это наше идеалистическое отношение к происходящему. Нам бы хотелось, чтобы люди думали своей головой, чувствовали своим вкусом…
МЛ: Сердцем.
ЕО: …развивали его, сердцем, да. Чтоб мышцу свою сердечную тоже тренировали.
Про политику, капитализм и любовь к ближнему
— Какие темы вам сейчас ближе — то, что происходит в мире и между странами или общечеловеческие ценности?
МЛ: — За политикой мы следим, потому что в современной ситуации не получается не следить за ней. То есть ты волей-неволей всё равно знаешь, что происходит, потому что открываешь любую социальную сеть и видишь все новости, отзывы и комментарии, в которых всё равно присутствует политика, как бы ты себя от неё ни ограждал. Но мы не пытаемся сейчас специально за ней следить, мы в принципе никогда не были политической группой. Нас никогда не интересовала политическая ситуация в том плане, что мы не пытались её изменить. Что касается социальных вопросов или общечеловеческих ценностей — сейчас мы не то чтобы охладели, но несколько сменили смысловой вектор, который нас интересует. Сейчас нас больше интересует именно наше отношение к окружающему.
Мы изо всех сил старались всё это дело отображать. Отображали и криво, и прямо, и по-разному указывали на недостатки, достоинства и прочее. Но сейчас мы подумали, что, наверное, все люди уже взрослые, все уже выросли, и мы достаточно много сказали по этому вопросу. Теперь мы хотим заняться своими вопросами, своими темами и проблемами, своими переживаниями. Они однозначно будут созвучны с актуальными темами, мы такие же люди, как и все.
ЕО: И в той же стране живём, в том же человеческом обществе.
МЛ: Да, мы никуда не уехали и не собираемся. Просто мы будем смотреть на это немножечко под другим углом. Наша тематика достаточно простая: это человек, и отношение социума к нему, и отношение его к социуму. Это взаимодействие, которое происходит, и вот эта борьба, которая тоже происходит. Ценности ценностями, но у человека есть свои какие-то потребности, и он их, может быть, ставит выше.
— Вы так не рассуждаете обычно, не рефлексируете?
МЛ: Нет, почему? Рассуждаем, конечно. Мы рефлексируем.
ЕО: Мы воинствующие идеалисты.
МЛ: Мы пишем тексты, когда нас действительно тема трогает. То есть мы понимаем, что вот человек не может существовать в данный конкретный момент в этой ситуации. Ему тяжело, когда общество от него требует одного, а он находится в состоянии, когда он не может этого обществу дать. И он не чувствует себя плохим или там обязанным выйти на стороне Путина или на стороне оппозиции, или что-то ещё сделать. Он чувствует, что он хотел бы просто жить в мире, в котором его семье ничего не угрожает. Я не вижу в этом ничего плохого.
— А это возможно — отгородиться от требований общества?
МЛ: Я думаю, это нормально.
ЕО: Вот на Кубе люди боролись сто семьдесят лет за свободу. Там везде до сих пор бюстики Хосе Марти, который ещё в конце девятнадцатого века был идеологом освободительного движения, боролся, погиб в первом же сражении.
МЛ: Да, и эти люди… Мы приехали на Кубу и увидели, насколько они счастливы, несмотря на то, что по нашим меркам у них жуткая бедность и ничего нет, и ничего не купить. Но эти люди — сами по себе золото. Они сами по себе ценность страны.
То есть на самом деле как наше правительство, любое правительство, относилось к населению, как к холопам, так и относится. Ничего хорошего мы в этом вообще не видим.
— А на Кубе эти люди — ценность сами по себе, в принципе, или они ценность в глазах нынешнего правительства?
МЛ: Ну да, нынешнее правительство и считает их ценностью.
ЕО: Там куча арт-галерей, куча музыкантов, везде группы играют, всем в кайф.
МЛ: Мы посмотрели страну, конечно, не очень долго и действительно это был взгляд со стороны, мы не углублялись внутрь, хотя мы были и в трущобах, в разных районах, но мы видели, что кубинцы они…
— Счастливы?
МЛ: Ну да.
— А может, им сравнить просто не с чем?
МЛ: Да есть им, что ты! Да ладно!
ЕО: Да нет, конечно, не с чем. Там нет интернета, там интернет — это очередь с утра в ларёк. Интернета нет вообще.
МЛ: Неправда. Как мы попали на Кубу? Мы на Кубу попали, потому что мы встретили в Мексике девушку с Кубы, которая работала в Тулуме в отеле. Она нам сказала, что нам обязательно нужно поехать на Кубу, это самая классная страна на свете и…
ЕО: Там люди охуенные. И мы это увидели.
МЛ: Девушка поехала в Мексику работать, то есть понятно, что она зарабатывает деньги. Ну… есть такой момент. К сожалению, капитализм и любовь к ближнему не очень соединяются, но, тем не менее, человек, который любит свою страну, нам её очень рекомендовал.
ЕО: Условно говоря, там даже если тебя наёбывают, то тебе приятно. Это удивительно.
МЛ: Наёбывают просто всех иностранцев, всегда…
ЕО: Но на Кубе это приятно. Они это делают элегантно, они клёвые, лёгкие люди. Вот реально, лёгкие люди.
— Надеюсь, и мы когда-нибудь к этому придём.
ЕО: Вот я тоже думаю, почему у нас все злые.
МЛ: Да, злые у нас. Очень сильный контраст. Почему мы заговорили вдруг о Кубе? Мы просто хотим, чтоб у нас люди были добрей. Вот такие наши общечеловеческие ценности.
ЕО: Да, потому что мы всё равно все бедные, ну что уже.
МЛ: Да, что уже злиться-то? Давайте перестанем уже.
Читать также:
Предощущение разлома
Дмитрий Грамотник опять вышел на тропу «мужских интервью» и попытался прорваться сквозь молчаливость и цинизм участников группы «Макулатура». Получился разговор о мечтах, текстах, государстве и боге. Хотя нет, о боге, кажется, не получился.
Томские Тигры
Группу «Бумажные тигры» заметил журнал «Афиша», и появилась надежда, что на волне моды на сибирский пост-панк ребята добьются успеха. Но, вот незадача: быть представителями «сибирского пост-панка» никто особо не хочет. Томские музыканты рассказали, почему так происходит и какие у них собственные планы на будущее.
Что такое плохо
Что такое группа Ploho и другие представители «новой сибирской музыки» — «Сибурбия» спросила у организаторов недавно прошедшего в Новосибирске музыкального фестиваля «Пустота» Виктора Ужакова и Андрея Сморгонского.
Жил-был Пёс
Три года назад «Пёс и группа» были одними из тех «провинциальных школьников», которые захватили умы музыкальных критиков. Теперь уже питерская команда приехала в родной Красноярск и рассказала, что изменилось с тех пор.
