Ибо абсурдно


Наталья Ласкина
филолог, преподаватель зарубежной литературы

Сюжеты этих дней привели меня к неуютному открытию: у меня, похоже, нет ничего святого. Как ни пыталась я понять оскорбленные чувства верующих, не смогла найти для себя места или предмета, за осквернение которого я бы захотела посадить кого-то на несколько лет в тюрьму.

За насилие над человеком — да, понимаю, но не потому что кощунство, а потому что человеку больно, за разрушение зданий и предметов — тоже понимаю… хотя тюрьма что-то слишком — но потому что жалко вложенного труда. Нет, я тоже впадаю в ярость, когда обижают то, что мне дорого. Если бы маляр негодный мне испачкал Мадонну Рафаэля, я бы, пожалуй, не посмеялась, а разозлилась и посчитала бы справедливым заставить его заплатить за реставрацию. Но чем он в тюрьме Рафаэлю поможет? (Правда, если продолжить пушкинскую тему, то пародия на Алигьери меня бы уже не оскорбила, потому что стихам ничего не страшно, кроме забвения.) Я который день пытаюсь понять, во что надо верить, чтобы требовать за святотатство не штрафа или извинения, а именно тюрьмы.

Как может даже самое святое место и самый прекрасный храм быть дороже человеческой жизни и свободы? Как такой храм может быть посвящен тому, кому он посвящен?

И во что надо верить, чтобы в мире, где царят войны, нищета и болезни, самым страшным для морали могли оказаться выставка или концерт? Во что надо верить, чтобы из всего, что ваша религия отвергает, непереносимым для вас стало зрелище не грабежа средь бела дня, не неправедного суда, а пары влюбленных одного пола?

Значит ли это, что во мне просто говорит голос многократно похороненного европейского гуманизма, что мое святое — человек? Не уверена: в конце концов, я понимаю героизм и понимаю, как можно простить и оправдать убийство. И даже суровых средневековых воителей, и даже инквизиторов почти понимаю, не забывая, впрочем, что мне в их мире делать нечего. А вот серия полукомических (если б не нависшая над людьми тюрьма) скандалов поставила меня в тупик.

http://www.flickr.com/photos/pugovica/

Я никогда не смогу подойти и спросить прямо, и даже не потому, что буквально не найду общего языка с жаждущими отмщения. Уверена, что нет смысла заговаривать вслух о вере, если только человек сам не захочет свою веру выговорить. А они не хотят: «мораль и нравственность» — это не о вере; когда верующие решаются заговорить о своем святом, они находят другие слова.

Знаю: это все не о вере, это все политика и деньги, это извечное и естественное стремление власти запустить свои щупальца как можно дальше и глубже. Почему-то именно сейчас этого сомнительного утешения мне недостаточно. Кажется, я не могу поверить в то, что бывают люди совсем пустые. Те, кто ловко манипулирует сейчас православной темой, как и те, кого они используют, что-то тоже думают, во что-то тоже верят. Люди, которых оскорбляет все подряд, которые при любом раздражении взрываются проклятиями (и мне уже все равно, искренне или за деньги) — что с ними?

Что за боль и что за страх рвется наружу, ну не Пикассо же, в самом деле, их обидел? И почему в православной церкви они ищут опору своей злобе?

С какой стороны с такими вопросами подходить к тем прекрасным светлым православным людям, которых я знаю, тоже не могу понять, потому что вижу: им и так тошно, и они тихо находят для себя какие-то внутренние способы оставаться со своей верой и с церковью, не ввязываясь в этот дурдом, и не мне их туда тянуть. Ринувшиеся в новый бой воины атеизма меня смущают своей неразборчивостью в выборе мишеней, а иногда и невежеством почище любого мракобесия.

Фра Беато Анжелико. Страшный суд (фрагмент)

По-моему, происходящее мало имеет отношения к религии и к церкви, поэтому весь антиклерикальный пафос бьет мимо цели. И вопросы у меня не к церкви и не к священникам. К вере происходящее все же имеет отношение, к тому, что творится внутри у людей, которые не жалеют времени и сил на брань в адрес какого-нибудь очередного попавшего под раздачу художника или не боятся продавать свой голос, пусть и только в интернете, и строчить бесконечные одинаковые комментарии. То, что сейчас они вдруг оказались «православными», не главное.

Ах, как было бы хорошо, если бы каждый человек соответствовал кредо своей церкви, да или какой угодно выбранной им идеологии — тогда, к примеру, можно было бы взять да все опасные и человеконенавистнические конфессии (или все кощунственные, бездуховные, сатанинские идеологии) нейтрализовать, и наступило бы уже светлое будущее. Но ведь это же не получается, пробовали: слишком широк человек. Злые христиане, суеверные атеисты, пьянствующие мусульмане — кто и что угодно встречается на каждом шагу. Иные неверующие неотличимы от христианских праведников, у иных набожных разум яснее и острее, чем у записных скептиков. Как тут спрашивать человека, во что он верит? А как не спрашивать?

Добавить комментарий

Вы должны войти чтобы оставить комментарий

Siburbia © 2019 Все права защищены

.