Текст: Владимир Богомолов
Фото: Антон Петров
Бен ван Лисхаут
Режиссёр Бен ван Лисхаут стал одним из гостей десятой красноярской музейной биеннале «Любовь пространства». В России голландского автора знают, возможно, даже лучше, чем на родине. Особенно в глубинке, куда Лисхаут периодически наведывается с камерой наперевес. Итогом одной из таких его экспедиций стал фильм «Инвентаризация Родины» — экспериментальная картина по сюжетам знаменитого русского фотографа Сергея Прокудина-Горского, премьера которой состоялась на юбилейной биеннале.
— В этом году Красноярская музейная биеннале названа «Любовь пространства». Откуда у вас если не любовь, то такая симпатия и интерес к России?
— Я вырос во времена «холодной войны», и в детстве меня очень пугали новости о Карибском кризисе. В обществе был создан образ воинственной, страшной России, наводившей ужас на голландцев. И мой отец, работавший переводчиком для английской армии, поддерживал этот образ «Советы — враг». Тогда Германия переживала поражение, и отец говорил: «Мы сейчас победили немцев, но смотри: русские ещё страшнее». А мне всё время хотелось приехать и посмотреть своими глазами на Россию. Казалось, что там живут такие же обыкновенные люди, как и везде, со своими надеждами и любовью. Впервые я оказался здесь в 1992-м, в Узбекистане, тогда он ещё ассоциировался с Советским союзом. С тех пор меня затянуло: проекты, связанные с Россией, рождаются снова и снова.
— Как состоялась ваша первая встреча с российским пространством? Бескрайние просторы воодушевляли или пугали?
— Территории не пугали, наоборот, впечатляли. Для голландца есть в этом что-то такое… Например, я был поражён, когда оказался на Волге, на корабле (переводчик и близкая подруга Лисхаута, художница Татьяна Яссиевич, замечает, что у него почти ощутимо застучало сердце — прим. В.Б.). Сибирь, естественно, казалась далёкой и страшной. Но и здесь я увидел совершенно другой мир, отличный от представления голландцев о вашей земле. В Нидерландах каждый метр важен для людей. А здесь, в вашем крае, которой в пятьдесят раз больше Голландии, такие пространства рождают удивительное чувство свободы. Но, я понял: несмотря на эту свободу в пространстве, человек в России сильно зависит от политической системы. Граждане часто сами решают свои проблемы, так как на помощь государства не всегда можно рассчитывать.
Бен ван Лисхаут
— Ваш фильм «Инвентаризация Родины» снят по мотивам снимков известного русского фотографа Прокудина-Горского. Этот автор знаком далеко не всем россиянам, несмотря на то, что его причисляют к пионерам цветной фотографии и ставят в один ряд с братьями Люмьер. Почему именно его работы были выбраны для фильма?
— Впервые я увидел фотографии Прокудина-Горского в блоге у одного голландского журналиста. Меня поразили цветные виды дореволюционной Российской империи своей гармонией и единением человека с окружающей средой. До этого я видел только чёрно-белые снимки.
Чтобы связать старинные кадры и современный видеоряд, мы использовали плавные «переплывы»: оператор снимал с помощью камеры, установленной на рельсы. Как и Прокудин-Горский в своё время, мы просили людей попозировать нам, постоять и посмотреть несколько минут прямо в камеру.
— В чём вы увидели разницу между Россией на снимках Прокудина-Горского и российской современностью, когда работали с ней сами?
— Особой разницы между Россией начала прошлого века и сегодняшней я не увидел: многие места совсем не изменились. Некоторые территории, как, например, Рыбинское водохранилище, затоплены, но храмы и монастыри, разрушенные в советское время, сейчас быстро восстанавливаются. Деревенская жизнь в тех местах, где мы путешествовали (Карелия, Вологодская область, Ярославская область, Селигер) почти полностью замерла, а в местах вдоль Онежского озера вообще вымерла. Например, найти корову или козу для съёмок было почти невозможно. Но, что интересно, люди в провинции хорошо знают фотографии Прокудина-Горского и часто показывали нам места, где он снимал.
— А в чём, на ваш взгляд, различия между русским, привыкшим к раздолью, и голландцем, который дорожит каждым метром? Как на человека влияет пространство?
— Разница менталитетов огромна. Голландец вынужден уживаться с соседями, так как мы живём очень близко друг к другу. Представьте: с юга на север Голландия тянется всего на триста километров. Поэтому там всё продумано, распланировано. Нет ни одного свободного метра земли. В России, конечно, у людей другой характер и мировоззрение. Например, сибиряки тесно связаны с природой и могут рассчитывать только на себя. Во время съёмок мы часто встречали охотников, рыбаков, которые выживают в сложнейших климатических условиях. Вся их жизнь — промысел. Сибирская земля, по сравнению с теми местами в России, где мы ездили до этого, очень чистая. И люди здесь по-другому её используют. Меня очень удивили истории о староверах, которые всё необходимое собирают и выращивают на своей земле.
— Вы обратили внимание, что каждый метр земли для голландца ценен. Я заметил, что и в фильме каждый кадр имеет вес: спящий в вагоне ребенок, мужчина, нарезающий к водке сало на голом столике. В этом есть традиция голландского кино?
— Да, по форме это голландский фильм. У нас огромная, богатая история документального кино. Именно авторского документального кино. Кстати, очень много голландских фильмов короткого метра берут «Оскар». А в последние двадцать лет стало получать развитие документальное кино, основанное на репортаже. Хотя изначально действительно всё начиналось с визуально насыщенного изображения. Но киноформа «Инвентаризации Родины» необычна даже для голландского кино.
Бен ван Лисхаут и Татьяна Яссиевич
— Критики в последнее время говорят о смерти «медленного кино». Ваш фильм «Инвентаризация Родины» в этой терминологии — сверхмедленный, медитативный, гипнотический. Вы стремились приблизить его к форме фотографии?
— Да, мне нравится такая форма. Это мой эстетический выбор. Мы показывали «Инвентаризацию Родины» в Северо-Енисейском, и телеведущая, которая брала у нас интервью, сказала, что после просмотра не могла смотреть телевизор. Ей показалось, что на телевидении слишком много ненужных слов и движений. Но кинотеатр, к счастью, до сих пор остался местом, где можно сидеть, вглядываться и вслушиваться в фильм, одному или со спутником. Мне не нравятся остросюжетные картины, где много действий, звуков. Потому что про фильм интереснее додумывать.
Такие фильмы, несомненно, когда-то пропадут из кинотеатров, станут абсолютно артхаусными или фестивальными. В России есть целая школа «медленных» авторов: Тарковский, Лозница, Сокуров… Для некоторых голландских режиссёров это большие авторитеты.
— По итогам вашей творческой инвентаризации по следам Прокудина-Горского, как показалось, всё ли в России на месте?
— Россия слишком большая, её всю сразу не охватить. У Прокудина-Горского была очень наивная идея: запечатлеть всю страну в цвете и таким образом сохранить. Он думал, что сделает 15000 фотографий и этого будет достаточно. Но жизнь идёт вперед. Вещи меняются.
— В рамках биеннале вы работали в Северо-Енисейском над новым проектом. На какой стадии эта работа, и что мы увидим по итогу вашей новой арт-экспедиции?
— По предложению одного из кураторов биеннале мы решили использовать для исследования России, Сибири материалы путешествия норвежского путешественника Фритьофа Нансена по Енисею. В течение двух недель в Северо-Енисейском очень много снимали, каждый кадр из отснятого материала — особенный. Теперь нужно время, чтобы всё отсмотреть, поработать со сценарием и придумать, что из всего этого может получиться. В следующем году хочу приехать сюда, чтобы доделать фильм.
