Наталья Ласкина
филолог, преподаватель зарубежной литературы
Подозрительно в этом году сходятся звёзды над новосибирскими весенними событиями. Сначала мэр сообщил, что Монстрация — это городская традиция, и я уж подумала, что всё, пропал калабуховский дом, первого мая выйдут строем местные чиновники с типографскими плакатами и ансамблями псевдонародной пляски. Вскоре выяснилось, что возглавить процесс мэрия пытается ещё более неуклюжим, но тоже традиционным способом: начались препирательства по поводу маршрута, как будто у нас тут прошлогодняя Москва и есть опасность, что монстранты двинутся прямо на Кремль, это по нашим-то дорогам.
Параллельно «Тотальный диктант» стал жертвой собственной популярности и вызвал отчаянный протест аж в городе Ульяновске: до тамошнего градоначальника дошли слухи, что что-то кому-то диктует какая-то неприличная израильтянка, ну он и принял меры. Все тут же расписали, какой это тревожный знак, безобразие и самодурство, и это, конечно, верно. Но люди русской культуры с детства и так ведь знают, чем думают градоначальники. Поэтому вопросы от имени здравого смысла — с какой стати губернатор лезет управлять чужой просветительской акцией или почему создателю городской традиции надо каждый год за неё бороться с городской же властью — не стоит адресовать фигурантам.
(Эта забота измеряется зарплатами музейных работников и библиотекарей, а не тем, знают ли начальники литературу. Некоторые, увы, знают.)
Зреют вопросы в другую сторону. Почему между губернаторскими фантазиями и реальностью нет ни одного фильтра? Где люди, отвечающие за имиджи городов и связи с общественностью? Где, наконец, все эти всесильные политтехнологи, чьими таинственными пассами эта самая реальность сотворена из пустоты, как учил нас молодой Пелевин и как мы все, кажется, до сих пор верим? Только не говорите, что это был коварный план, и сейчас население Ульяновска уважает своего губернатора хоть на процент больше, чем неделю назад, или что за обсуждением диктантов все забыли про экономику.
Ульяновский губернатор, говорят, забеспокоился после комментария в ЖЖ. Ульяновский губернатор выразил своё беспокойство в твиттере. Пожелал читателям доброго утра, поздравил с праздником работников следственных органов, сообщил, что заменил текст диктанта и заодно протвитил что-то на тему ЖКХ. Тут одно из двух: или губернатор сам ведёт свой твиттер и читает ЖЖ, экономя на пиарщиках, или это пиарщики так себе представляют создание подходящего имиджа власти. Если первое, то никакого пиара у нас нет вообще: политики даже блогами своими сами занимаются. Второе более вероятно (в блогах подозрительно мало ошибок), но куда печальнее.
В истории с ульяновским диктантом самую противную роль сыграла «Комсомольская правда», затеявшая на ровном месте пошлейший троллинг по поводу гражданства Дины Рубиной. Это делают не власть имущие, а журналисты, творческие как бы люди, с гуманитарным образованием. Их учили книжки читать, и что-то там про этику они проходили, и про историю тоже.
Весь этот бред распространяют гуманитарии-недоучки, уверенные, что заняты креативной работой, не то что какие-то тупые чиновники.
Некоторые из них искренне думают, что они умнее своих боссов, что это они так тонко играют — или даже, может быть, саботируют сумасшедшую власть. Работать на «Единую Россию» и одновременно издеваться над ней в твиттере, показывать по своим телеканалам что-нибудь «тупое для быдла», а в интервью говорить о любви к чему-нибудь «авторскому не для всех»… Знаете, это как в Голливуде каждый официант считает себя великим режиссёром: судить-то будут по делам, а не по мечтам. Я не поверю в талант телепродюсера, каким бы умным он ни выглядел, пока он не сделает телеканал, на котором будут идти хорошие передачи и фильмы. Я поверю в наличие в России талантливых пиарщиков, когда увижу государственного деятеля, который хоть на минуту покажется приятным и разумным человеком, а не клоуном, звероящером или раком на безрыбье.
В британском сериале “The Thick of It” исчерпывающе рассказали, как в 2000-е политику заменил пиар. Вместо пелевинщины у англичан, как водится, только язык: подлинная власть принадлежит бешеному шотландцу, умеющему многоэтажно, но быстро объяснить идиотическим народным избранникам, как себя вести на людях. (В последнем сезоне, впрочем, этого их гениального Малькольма победили безликие лицемеры, но это совсем далекая от нас история).
Я не забыла, что нет у российских властей потребности что-то публике доказывать, от электората они не зависят. Но зачем-то же градоначальники рвутся участвовать в симпатичных акциях? То ли скучно им, то ли боятся, что без их контроля что-нибудь не то покажут или продиктуют. Может, смутно мечтают о чём-то массовом, но веселом и красивом, а сами придумать не могут, и креативные их подчинённые в пиар-отделах тоже не креативят, вот и пытаются поживиться за чужой счет. Мне даже жалко стало, и подумалось, что могли бы авторы хороших идей сами пойти навстречу, поделиться, раз уж технологи на госслужбе такие криворукие.
Нет, на Монстрацию чиновников пускать рано, пока не научились себя вести по-человечески: если им очень хочется погулять вместе с творческой молодежью, пусть сначала потренируются на зомби-параде, этот формат канцелярской миной не испортишь. А вот с диктантом можно придумать компромисс. Предлагаю тем, кто успешно написал тотальный диктант, дать новое задание, посложнее — пока в городском масштабе, а там и снова до Ульяновска доберёмся. Пусть мэр Новосибирска расскажет на бис (как он умеет, в стиле черномырдинского экспромта), почему по городу который месяц не пройти и не проехать, а конкурсанты сделают из этого связный и понятный текст. И власть не обидим невниманием, и русскому языку поможем, и горожан ненадолго отвлечём от неравной борьбы с тающими сугробами.
Читать также:
Пишут полярники, пишут пожарники…
Яна Колесинская умудрилась не только преодолеть авторскую пунктуацию Дины Рубиной, написав «Тотальный диктант», но и запечатлеть этот процесс.
Кабы я была столицей
Эксперты считают, что Новосибирску нужна амбициозная мечта, чтобы стать одним из «глобальных городов». Но прежде, чем строить воздушные замки, неплохо бы решить давно назревшие проблемы.