Олег Бурков
автор блога о сериалах serious series
Как высохшие солёные озёра Сахары влияют на плодородие лесов Южной Америки, так и холода в Сибири вызывают резкий подъём интереса к западной кино- и телепродукции. А что ещё остаётся замерзающим сибирякам, если не внутренняя эмиграция в тёплые страны? Например, в жаркую, изнывающую от жажды Африку, по сказочным историям которой снят одноименный шестисерийный документальный фильм BBC с ведущим Дэвидом Аттенборо — британским Николаем Дроздовым. Кому-то, возможно, это произведение искусства — по-другому не назовёшь — подарит больше удовольствия, чем сериалы про вампиров, рекламщиков и обитателей Вестероса.
Сериал начинается с появления патриарха документалистики на вершине горы, находящейся прямо на линии экватора. Будто демонстрируя свои владения или хвалясь проделанной работой после сотворения мира, Аттенборо по-хозяйски объясняет, где же мы оказались. К северу от него — показывает он рукой — гигантская пустыня размером с США — Сахара. К западу — огромный тропический лес размером с Индию — Конго. А к югу на тысячи миль раскинулась самая богатая по разнообразию жизни саванна.
Сценки про зверей, птиц, рыб и насекомых, из которых состоит «Африка», напоминают то дуэль из вестерна, то романтическую комедию, то фантастику про инопланетных тварей.
Прежде всего, из-за качества картинки. Четыре года работы нескольких съёмочных групп, упакованные в шесть часовых серий, что называется, видны на экране: эстетическая планка операторской работы находится примерно на той же высоте, что и вертолёты, с которых сняты невероятные панорамы каньонов Намибии и гор Южного Кейпа. Даже чёрно-белые камеры ночного видения снимают свидания носорогов так, что каждый кадр можно принять за шедевр литографии.
Игровым сериалам можно поучиться у натуралистов и сюжетосложению. Неожиданные коллизии и повороты сюжета в сериалах давно стали вымирающими видами, с чем отчасти связан бешеный успех «Игры престолов», в котором — о чудо — не каждый поворот можно предсказать. Из сюжета осторожно, на коротких дистанциях, исключается принцип сказочной справедливости и хэппи-энда.
В «Африке» тоже можно найти множество нетривиальных сценариев. В роскошной по драматургии сцене поединка престарелого жирафа с молодым самцом после, казалось бы, фатального падения старый жираф решает не сдаваться и сокрушительным ударом сшибает молодого задиру с ног, обрекая его на долгие скитания по пустыне в поисках пары. Представить себе «человеческую» телеисторию, где в борьбе за сердце женщины побеждает старец, а не юный герой-любовник, довольно трудно.
Ещё одна находка — новелла о сурикатах и птичке дронго, «главном трикстере Калахари». Взволнованным криком дронго предупреждает занятых поиском завтрака сурикатов об опасности — приближающемся орле. Сурикаты прячутся, но быстро возвращаются на места поисков и выкапывают из земли сочного червяка. Дронго снова подаёт сигнал. Те опять бросаются наутёк, а дронго, вспорхнув, уносит брошенную обманутыми зверьками добычу. Во второй раз сурикаты уже не попадаются на эту уловку. Зато попадаются в третий, когда птица научается кричать их собственным голосом. В то же время, дронго — не обычный авантюрист: к обману прибегает только в зимний период, когда пищи вокруг мало. В остальное время он охраняет животных от хищных птиц безвозмездно.
Сказки и легенды о животных — возможно, первые из историй, рассказываемых людьми. И хотя в двадцать первом веке животным не приписывают волшебных свойств, а пристально изучают, их мир не становится менее загадочным. «Репортажи» о жизни слепого сома (обитающего в единственном месте на земле — заполненной водой пещере «Дыхание дракона») или холоднокровного грызуна (голого землекопа, чьи колонии по организации напоминают пчелиные) кажутся не менее фантастичными, чем главы древнего «Физиолога» о единороге и птице феникс. А учитывая ситуацию, когда под угрозой исчезновения оказались тысячи видов, фильмы Дэвида Аттенборо имеют все шансы со временем перейти в ту же категорию преданий о фантастических зверях.
