Beat Weekend. «Фестивалем мы как бы говорим: чуваки, это очень просто!»

Текст: Анна Груздева
Фото предоставлены организаторами фестиваля

Кирилл Сорокин и Алёна Бочарова

С чего началась история тинейжерства и знакомство Дэвида Боуи с Энди Уорхоллом? Почему Джулиан Темпл называет Лондон современным Вавилоном и как звучат новые скандинавские мелодии? Это лишь контуры программы Международного фестиваля нового документального кино о музыке BEAT FILM FESTIVAL-2013. Мы встретились с его создателями Алёной Бочаровой и Кириллом Сорокиным, чтобы поговорить о современной музыкальной документалистике, уникальных впечатлениях в кинозале и творческом энтузиазме.


— «Beat film festival» выезжает за пределы Москвы впервые. Расскажите, как родилась идея фестиваля?

Кирилл: Идея появилась довольно спонтанно и вышла из сочетания наших разных профессиональных опытов. До фестиваля Алёна работала арт-директором кинотеатра «Пионер» в Москве, а я в клубе «Солянка», где мы часто устраивали кинопоказы. Я всю жизнь так или иначе был связан с музыкой, что-то про неё понимал и писал в «Афише», в «Rolling Stone», ездил на фестивали, был «в среде», как говорится. И мне до сих пор всё это страшно интересно. Но на тот момент мои представления о документальном кино ещё были достаточно традиционные и потому неверные.

В какой-то момент я осознал, что музыкальная документалистика — это огромное поле, полноценный вид искусства.

Тем более на Западе это очень востребованный и актуальный жанр, такое кино постоянно показывают на крупных фестивалях — от Санденса до Роттердама. После нескольких клубных показов мне показалось довольно кощунственным демонстрировать такие фильмы на обычном экране, в пространстве, которое в первую очередь — ресторан. Так появилась идея фестиваля, и она прошла путь от задумки с довольно туманным будущим к большому амбициозному (в хорошем смысле) проекту, который сегодня встроен в российскую кинореальность. Главное, что с нами произошло со старта фестиваля, — мы страшно увлеклись его идеей, да и документалистикой в целом, поняли, что это безумно прогрессивный вид неигрового искусства.

«Дэвид Боуи — пять лет» / David Bowie — Five Years. США, 2013. Первый за сорок лет документальный фильм о Боуи посвящён пяти важнейшим годам в его карьере: 1971, 1975, 1977, 1981 и 1983.

Алёна: Когда я работала в «Пионере», передо мной стояла задача сделать из «Пионера» внятную киноинституцию, которая бы имела кураторскую составляющую. Я изучала много сайтов независимых кинотеатров в Америке и Европе и довольно быстро выяснила, что помимо регулярного проката там происходит довольно много неформатных кинособытий. Фильмы, которые не выходят даже в ограниченный прокат, всё равно так или иначе могут на Западе попасть на экраны независимых площадок. Мне удалось в «Пионере» осуществить несколько похожих историй. Например, мы показывали фильм про Егора Летова, сделанный его женой Натальей Чумаковой. Картина прошла с диким аншлагом, люди приезжали из других городов. И это был первый шаг к осознанию того, что единственный формат, в котором можно делать такие вещи, — фестивальный. Мелкие шаги в этом направлении начали обрисовывать для нас сейчас уже очевидную ситуацию: сегодня есть большой пласт кино, так или иначе связанный с музыкой, который никак в современном российском кино-ландшафте не артикулирован. На первый фестиваль мы пригласили Барри Хогана, организатора британского музыкального фестиваля All Tomorrow`s Parties. Пообщавшись с ним, мы окончательно утвердились в мысли, что нам безумно интересно пересечение музыки и документального кино, а также симпатична идея независимости. Барри Хоган рассказал нам, кстати, о том, как вообще делать независимый фестиваль — ну например, не раздавать всем проходки (смеется).
Кирилл: Мы вообще изрядно поднаторели в фестивальном деле за время существования «Бита».

«Великое рок-н-ролльное надувательство» / The Great Rock`n`Roll Swindle. Великобритания, 1980. Этим дерзким мокьюментари Джулиан Темпл дебютировал в кинорежиссуре. Сегодня «Великое рок-н-рольное надувательство», вызвавшее в свое время немало споров и скандалов, само по себе образцовый документ эпохи, возвращающий нас во времена расцвета британского кинематографа.

— А ваш интерес и энтузиазм совпали с интересом зрителей?

Кирилл: Довольно быстро выяснилось, что музыкальное кино способно увлечь даже равнодушных к документальному кино людей, паровозом затащить их в зрительный зал и вернуть после сеанса если не изменёнными, то наверняка с изменёнными представлениями о современной документалистике. Мы, например, никогда не использовали слово артхаус, потому что все наши киноистории — зрительские, это всегда уникальный коллективный опыт сродни такому, что случается на концерте или музыкальном фестивале. Это настоящее переживание. Поэтому мы не показываем фильмы в клубах, это не очень соответствует нашей концепции.
Алёна: Сейчас мы как раз готовим презентацию на будущий год и рисуем много инфографики, и надо сказать, что она выглядит убедительно: в том году у нас было восемь тысяч человек, а в прошлом — ровно в два раза меньше, в предыдущем — ещё в два. С одной стороны, мы, конечно, в некотором смысле поймали волну.

Что-то происходит с самим жанром документального кино о музыке. В прошлом году, например, «Оскар» получил фильм «В поисках Шугармена» Малика Бенджелула, который, кстати, в России так и не вышел.

Мы устроили его бесплатный показ на Дне города в Москве, и люди были в восторге. С другой стороны, мы поставили на службу фестивалю промоутерские методы работы с аудиторией и строим продвижение его так, будто это музыкальное событие, то есть активно работаем с музыкальными пабликами, к примеру.
Кирилл: На самом деле это всё связано с тем, что мы искренне верим в то, что у этого кино сейчас есть своя аудитория, и мы её стараемся всё больше захватывать. И мы видим, что есть большой отклик.
Алёна: Мы знаем, что можем вытащить в кинотеатр людей, которые привыкли скачивать кино в торрентах…
Кирилл: …и которые вообще не ходят в кино. Мне кажется — пусть это прозвучит нескромно — что в 95% случаев то, что мы делаем, превосходит ожидания зрителей.

«Efterklang: призрак Пирамиды»/ Efterklang: The Ghost of Pyrmida. Дания, 2012. Фильм рассказывает о приключениях группы Efterklang в заброшенном угольном городке советского образца с романтическим названием Пирамида.

— Отправиться с фестивалем в регионы — это всё-таки больше ваша инициатива или запрос извне?

Кирилл: Это обоюдное желание. С одной стороны, действительно есть большое количество запросов. Когда мы объявили, что делаем показы в восьми городах России, сразу посыпались вопросы от кинотеатров из других городов: а почему вы не едете к нам? С другой стороны, мы уверены, что у наших фестивальных фильмов есть аудитория не только в Москве, но и по всей стране. Зритель за пределами Москвы вообще благодарнее. В столице объективно происходит одновременно много событий, и приходится прибегать к контраргументам, чтобы привести людей в зрительный зал.
Алёна: Если возвращаться к простой статистике, то уже в первый год фестиваля нам писали ключевые кинотеатры России вроде воронежского «Спартака» и новосибирской «Победы». В России сегодня есть два типа фестивалей, путешествующих по стране. Это фестивали национального кино, организованные совместно с посольствами, например, Amfest, фестивали немецкого или французского кино, и фестивали, которые организуются дистрибьюторами, например, «Другое кино» или Future Shorts. Дистрибьюторским компаниям ничего не стоит показывать свои фильмы, за права они уже заплатили. Наша экономика устроена по-другому: на каждый показ мы покупаем права. Многие люди нас толкают к дистрибуции, но наши амбиции не лежат в поле традиционной дистрибуции. Нам не очень интересно заниматься просто импортом фильмов, а важнее работать с целым полем документального кино.

Прежде чем делать фестиваль в тридцати городах России, мы, скорее всего, захотим запустить свой блог о документальном кино, который смогут читать люди по всей стране. Для нас эта задача первичнее наращивания аудитории показов.

В Москве наш фестиваль запускался «в чистом поле». Те фестивали, на которые мы ориентировались вроде CPH:DOX, SXSW в столице никто не знал. Соответственно, мы просто начали наращивать информационное поле, и сейчас в связи с тем, что отправляемся в регионы, мы расширяем и федеральное информационное поле. А последние два месяца мы как раз пытаемся запустить совместный блог с «Теориями и практиками», где можно было бы рассказывать людям о документальном кино в целом, и чтобы его могли читать люди по всей стране.

Teenage. США, Германия, 2013. Упоительная история молодёжной культуры и настоящий визуальный гид по истории тинейджерства, которая, как выясняется, существовала не всегда и началась далеко не в 60-е.

— А почему в программе фестиваля только зарубежное кино? У нас нет качественной музыкальной документалистики в стране?

Алёна: Её нет по очень понятным причинам: современная российская документалистика имеет корни в советском документальном кино, которое показывали на телеканале «Культура». Понятно, что есть телевизионные фильмы, например, «Первый канал» сделал недавно фильм про Григория Лепса. У всех жителей страны была возможность его посмотреть.
Кирилл: Но это не музыкальная документалистика.
Алёна: Ну да. Это не то, что мы под ней понимаем. Если честно, не очень понятно, что происходит в России с независимым документальным кино. Мне кажется, у молодых режиссёров не хватает мотивации, чтобы взять и снять фильм про любимого артиста или интересного героя на музыкальной сцене просто потому, что не до конца понятно, что с такой картиной делать: где взять деньги? Где это можно показать, кроме как на youtube или «Вконтакте»? К тому же нет высокой планки в жанре. Мы в связи с этим свою задачу видим в том, чтобы продемонстрировать, как сегодня выглядит такое кино, где его можно показывать. К нам приходят режиссёры, присылают фильмы, есть несколько российских проектов, с которыми мы сейчас работаем. Такое консультационное продюсирование.
Кирилл: Фестивалем мы как бы говорим: чуваки, это очень просто! Вам нужна идея, набор единомышленников и какой-то талант, предрасположенность к созданию кино. Ведь есть много достойных фильмов, которые сняты на голом энтузиазме, за три копейки.

— По каким критериям вы определяете, какая документалистика хороша и современна, а какая нет?

Кирилл: Критерии хорошего фильма качественные, они не привязаны конкретно к художественному кино или к документальному. Везде должна быть история, завязка-кульминация-развязка, ритм, логика и так далее. Например, несколько лет назад Мартин Скорсезе снял фильм про Джорджа Харрисона. Это был такой большой фильм, потому что про Харрисона, потому что про «Битлз», потому что Скорсезе. Но, откровенно говоря, это чудовищный фильм. Невероятно скучный, плохо, на скорую руку снятый. Да, помимо Харрисона там есть два интересных героя, но остальные люди в фильме натирают бронзовый монумент музыканта своими словами, в чём он, по-моему, не нуждается. Там есть редкие архивные съёмки, но и они «не сработали». И цифры проката это подтвердили. Контрпример из нашей фестивальной программы этого года — фильм про Дэвида Боуи, спродюсированный ВВС. Это как раз классический по своей структуре фильм, но он отличный, цельный, без случайных слов. И главное — снят с любовью, малоизвестным режиссёром.

«Лондон — современный Вавилон»/ London — The Modern Babylon. Великобритания, 2012. Новая картина мастера музыкальной документалистики Джулиана Темпла — возможно, его самая амбициозная и разносторонняя лента.

— Если бы вам предложили включить в программу ещё не снятый документальный фильм про музыку, про кого или про что он мог бы быть? Какое кино лично вам хотелось бы увидеть на большом экране?

Кирилл: Я поклонник The Smiths и Моррисcи, и вот про последнего было бы интересно посмотреть фильм. Моррисcи знаменит непростым нравом, крайне закрытой личной жизнью и вообще многими неоднозначными вещами в свей биографии. Думаю, такой фильм рано или поздно появится, несмотря на крайнюю закрытость Моррисси от внешнего мира, его непростые отношения с медиа. Просто масштаб фигуры обязывает.
Алёна: Год назад в рамках фестиваля мы объявили конкурс синопсисов фильмов о музыке: просили присылать истории, которые было бы интересно перенести на широкий экран. Призом была поездка на фестиваль Primavera Sound в Барселону на двоих. У этого конкурса было профессиональное жюри, его возглавляла Марина Разбежкина, с которой мы нежно дружим. Победила работа театрального режиссёра Ольги Дарфи про рейв-движение в России и про первую «Гагарин-пати», которая проходила в Москве в павильоне «Космос» на ВДНХ. Это важная часть неформальной культуры России, которую важно, на наш взгляд, задокументировать. Пока живы её герои. Сегодня Оля находится на стадии пре-продакшна, и мы ей помогаем.


Beat Weekend пройдёт 11–13 октября в Новосибирске, Красноярске, Екатеринбурге, Владивостоке, Нижнем Новгороде, Воронеже, Самаре, Москве и Петербурге. Расписание и заказ билетов в вашем городе ищите на сайте фестиваля.

Добавить комментарий

Вы должны войти чтобы оставить комментарий

Siburbia © 2019 Все права защищены

.