Теория разбитых лампочек


Иван Козлов
фотограф, поэт, журналист незабываемой газеты «Соль»
(г. Пермь)

В музее современного искусства PERMM сейчас проходит выставка казахских художников. Среди прочих там есть вот какой объект: большой куб, стилизованный под типичную «брежневку» — на каждой его грани изображено множество типовых панелей с окнами. Посетителям предлагается вписывать в одинаковые серые прямоугольники свои сны. В основном люди, действительно, выводят маркерами рассказы о каких-нибудь сновидениях. Но не всегда. На днях кто-то вооружился фломастером и изрисовал фальшивую многоэтажку словом «ХУЙ». Работницы музея потратили несколько часов, чтобы при помощи тех же фломастеров замаскировать каждый «ХУЙ» под изображения цветов, зверей и абстрактных орнаментов.

Получилась такая донельзя примитивная метафора всего Пермского культурного проекта. Можно даже считать, что, с какой бы инициативой ни выступали его идеологи, какой бы проект ни внедряли иногородние культуртрегеры и рядовые функционеры «культурной революции» — на всём заранее красуется безапелляционный пермский «ХУЙ». Это, в общем, вполне нормально — консервативная, в чём-то самодостаточная, а в чём-то откровенно провинциальная пермская общественность так до конца и не приняла «культурного проекта», несколько лет назад инициированного губернатором Олегом Чиркуновым и Маратом Гельманом. Ничего другого и не ожидалось — все изначально понимали, что с ходу изменить сознание жителей промышленного уральского города, привить им уважение к современному искусству и доказать целесообразность новой культурной политики невозможно. Поэтому и приходилось постоянно считаться с грозной трёхбуквенной резолюцией, накладываемой местными на все авангардные инициативы, и с разной степенью успешности превращать её в орнаменты и виньетки, примирять одно с другим.

Во-первых, если уж говорить честно — для этого примирения сделано было меньше, чем возможно. О плохо налаженной связи между простым населением и креативной верхушкой говорилось много и подробно, эту проблему видели по обе стороны баррикад.

Кто знает, скольких конфликтов удалось бы избежать, если бы все плюсы пережитого Пермью культурного шока объяснялись горожанам «на пальцах».

Во-вторых, в любом случае потребовалось бы время. Уважаемые эксперты (вроде покойного Вячеслава Глазычева) сходились в одном — чтобы новая культурная политика прижилась и перестала восприниматься горожанами в штыки, нужно время и только время, без этого никак.

Как раз со временем-то и возникли проблемы — в крае сменился губернатор. Пермяки (те из них, что успели привыкнуть к новой культурной политике и полюбить её) отреагировали на эту перестановку почти панически. Ни у кого с ходу не обнаружилось доводов в пользу того, что Виктор Басаргин не пришибёт весь Пермский культурный проект всё той же непечатной резолюцией, которой хулиганы изгадили объект на казахской выставке.

Со стороны пришествие новых властей в город смотрится, и правда, не очень красиво. У Миши Вербицкого есть любимая цитата из Салтыкова-Щедрина, которую он часто упоминает: «Въехал в город на белом коне, сжёг гимназию и упразднил науки». Вот примерно так оно всё и выглядит. Новый губернатор ещё и месяц не успел похозяйничать, а уже выразил своё фе в адрес некоторых проектов своего предшественника (например, нового здания аэропорта и картинной галереи), расписался в любви к сельскому хозяйству и даже пообещал убрать с улиц объекты паблик-арта вроде пресловутых «Красных человечков» или бревенчатых «Пермских ворот».

Люди, относящиеся к пермскому проекту позитивно, от всего этого нервничают. Они и до этого были нервные (интеллигенция же в основном), а тут ещё Басаргин этот. Да ещё и Речной вокзал в скором времени должны для реконструкции прикрыть. Да ещё и поэт Андрей Родионов, два года назад специально приехавший из Москвы для работы в музее PERMM, собрал вещи и улетел обратно. Да ещё и фестиваль «Белые ночи» закончился. Да ещё и «Гражданина поэта» в очередной раз вроде как зацензурировали насмерть. Короче, всё один к одному.

Людям обидно — их ещё, вроде как, даже и не тошнит, а театр всё равно закрывается.

Паника, однако, оказалась преждевременной. Один из главных идеологов «культурной революции» Борис Мильграм сумел заручиться поддержкой нового губернатора практически по всем ключевым вопросам и даже взял с него обещание, что Культурный проект будет продолжен. Фестивальный городок, возведённый для «Белых ночей» на городской эспланаде, за 24 дня принял какое-то безумное количество посетителей, так что его было решено не закрывать ещё как минимум месяц. В срыве «Гражданина поэта» на поверку не оказалось никакой политической подоплеки. Только вот с обещанием убрать с улиц города арт-объекты вышло как-то неловко, но это ерунда. «Красным человечкам» не привыкать — много кто за последние два года точил на них зуб, но никому не удавалось надолго сдвинуть их с места.

Да и вообще, Басаргина понять можно — чиновник, попав в незнакомую среду, машинально начинает бормотать что-то благостное про сельское хозяйство, промышленность и ЖКХ; это нечто типа защитной реакции. Тем более, если речь идёт о Перми — этот город, подобно лавкрафтовскому Инсмауту, имеет свойство заражать людей какой-то странной одержимостью.

Есть даже местное поверье — приезжий, который съест зелёных пельменей в одном из городских ресторанов, скорее всего, останется здесь навсегда.

Так что Виктору Басаргину стоит пожелать разве что крепкого душевного здоровья, а остальное приложится.

Так или иначе, рассуждать о судьбе Пермского культурного проекта в контексте «угрозы сверху» сейчас бессмысленно. Слова высоких чиновников — будь то обещания и угрозы — значат слишком мало, к этому мы уже привыкли. Можно только наблюдать за действиями новых пермских властей и по возможности не делать никаких прогнозов — чтобы потом не пришлось краснеть за паршивые аналитические способности.
Куда важнее отношение к пермскому культурному проекту самих горожан. Губернатор Чиркунов часто повторял, что проект имеет настоящую ценность только в том случае, если сможет выжить вне тепличных условий, без поддержки на высшем уровне. Тут-то и начнётся для него настоящее испытание.

Французский философ Анри Лефевр писал: «Праздник имеет смысл, только если он своим блеском освещает печальную изнанку повседневного убожества». В Перми в этом смысле всё отлично, потому что повседневного убожества здесь — хоть заосвещайся.

Если бы это самое убожество можно было продавать по копейке за килограмм, регион бы озолотился и перещеголял по уровню жизни Москву, а то и, прости господи, Чечню.

Другое дело, что пермяки воспылали негативом не к окружающему убожеству, подсвеченному прожекторами «культурного проекта», а к источнику освещения. Известное дело — если в подъезде насрано, то проще всего выбить лампочку; по крайней мере, видно не будет. Аналогично, если городские скульптуры или граффити контрастируют с привычной блевотной серостью уральской архитектуры, от чего последняя начинает сильнее мозолить глаза, то скульптуры нужно возненавидеть и убрать с глаз долой. В идеале, предварительно как-нибудь надругавшись.

Самое досадное — пока совершенно непонятно, что же всё-таки одержит верх — желание побить лампочки или желание привести подъезд в божеский вид. В любом случае, существует только одна адекватная стратегия действий, а победить матерные надписи можно только одним способом — раз за разом исправлять их, превращая во что-то красивое. Лишь бы маркеры не кончились.

2 комментариев к статьеДобавить
  1. Печально то, о чём говорит автор и печальна форма изложения, когда автор не стесняется в выражениях. Наверное влияние убогого пермского проекта на язык местной культурной прослойки всё же имело место быть…

  2. Вообще всё новое воспринимается «старыми» людьми очень странно.
    В Новосибирске например губернатор запрещает современное искусство в государственных музеях(см.РОДИНА).
    А вот Пермь радует, там хоть что-то происходит.

Добавить комментарий

Вы должны войти чтобы оставить комментарий

Siburbia © 2019 Все права защищены

.