Нужно быть готовым ко всему

Письмо Дмитрия Петрова из СИЗО №1 г. Новосибирска
Фото: Iliyan Yankov

«Нужно быть готовым ко всему». Эти слова я написал в своём твиттере за пару часов до судебного заседания 11 марта. Судебная коллегия областного суда должна была рассмотреть апелляционную жалобу потерпевшего (назначенного чиновника областного правительства), который посчитал, что незадолго до этого суд необоснованно выпустил меня из тюрьмы. Без малого год я провёл в СИЗО-1 г. Новосибирска. Кстати, жалоба потерпевшего местами слово в слово — вплоть до орфографических ошибок — повторяла текст ходатайства следователя перед судом о продлении срока моего содержания под стражей.

«Быть готовым ко всему», скорее, было голосом разума — душа отказывалась верить в худшее. Ведь совсем недавно, 26 февраля, судья Билюкова камня на камне не оставила от доводов следователя Либрихта, который в очередной раз вышел в суд с целью продлить моё пребывание в СИЗО. Все эти «может скрыться от следствия», «продолжит заниматься преступной деятельностью» и «будет оказывать давление на свидетелей», весь этот набор следовательских банальностей рассыпался, как трухлявый пень, после нескольких вопросов судьи.

Людмила Родионовна, ровесница моей матери, была сурова и бескомпромиссна. Досталось всем: мне, моим адвокатам, следователю. Но в чём судье не откажешь — она была справедлива и она видела суть. Когда она перенесла оглашение постановления суда на следующий день, я понимал, что у следователей будет достаточно времени, чтобы воспользоваться «телефонным правом» и что, скорее всего, решение будет не в мою пользу.

Людмила Родионовна, судя по всему, оказалась «крепким орешком», и на следующий день, обалдев от неожиданного счастья, я вышел на свободу.

Множество слов поддержки и радости и та искренность, с которой они говорились, в последующие несколько дней стали для меня лучшей посттюремной терапией. Я чувствовал, что очень большое число людей пропустили мою историю «через себя», она затронула их лично. Я благодарен всем этим людям.

Двенадцать дней свободы прошли, как во сне. Я радовался простым вещам: возможности обнять свою дочь, прогулке по городу (поверьте, это так здорово — идти по прямой без необходимости постоянно разворачиваться), чашке кофе в кофейне, встрече с друзьями… Конечно, знай я, что у меня всего двенадцать дней, постарался бы успеть больше. Но я как дисциплинированный подследственный каждый день долгие часы проводил в Следственном комитете, знакомясь с материалами дела. К слову, их набралось на 190 томов. Для дела из одного эпизода это поистине циклопические размеры.

Шли обыски, допросы, выемки и очные ставки. Велась слежка, и прослушивались телефоны. Масштабы операции по поиску пресловутой «фуфырки» были почти космические. В течение полутора лет группа следователей, собранных со всей Сибири, тщетно пыталась обнаружить многомиллионные хищения в «деле Интерры», но гора в погонах вновь родила мышь. «Фуфырку» не нашли, а гору бумаги скоро отправят в суд, чтобы тот определил, были похищены деньги или нет. Но для меня это будет уже не так важно.

Учитывая объём материалов дела и количество свидетелей (более 200), суд продлится не менее двух лет. Судя по всему, всё это время я будут находиться в тюрьме. Добавим к двум годам суда полтора года тюрьмы на следственной стадии — получаем три с половиной года в СИЗО. В ближайшее время будут приняты поправки в Уголовный кодекс РФ, благодаря которым день в СИЗО приравняют к полутора дням колонии общего режима. Таким образом, на момент вынесения приговора у меня будет более пяти лет реально отбытого наказания. Даже если предположить, что суд сочтёт меня виновным, судебная практика показывает, что наказание за подобные преступления, как в моём случае, не превышает трёх лет колонии.

Но вернёмся к судьбоносному судебному заседанию 11 марта 2015 года. Представитель потерпевшего, чья жалоба послужила причиной апелляционного суда, ожидаемо не пришёл. Зато к началу суда пришёл конвой и в боевой готовности встал за дверью. Прокурор, к моему удивлению, не только не поддержал доводы потерпевшего, но прямо заявил, что считает решение суда Билюковой законным и обоснованным. Следователь Либрихт говорил что-то малоубедительное, типа «обвиняемый слишком быстро читал материалы дела, явно готовясь к сегодняшнему заседанию». Судебная коллегия в составе трёх судей не задала ни одного вопроса по существу дела. После небольшого перерыва суд огласил своё решение: «Постановление судьи Билюковой отменить, ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей удовлетворить». И ни единого довода почему. Челюсти левиафана вновь схлопнулись.

Потом, в СИЗО, я много раз слышал: «пойми, таким образом они хотят сломить тебя». Признаюсь, это действительно очень тяжело: год провести в камере, обрести свободу и вновь её потерять. Это очень изощрённая пытка. Вдвойне тяжелей, когда понимаешь, что переживают твои родные и близкие. В чём их вина? В том, что не отреклись от тебя и разделили твою судьбу? Всё, что происходит, лежит за гранью добра и зла. Это какая-то нечеловеческая логика. Но, странное дело, чем больше я чувствую их стремление сломать меня, тем сильнее я становлюсь, и тем крепче становятся мои убеждения.

Мне много раз говорили: нет смысла идти против системы, её не победить. Возможно, это так, а возможно, и нет. Нынешняя система — это колосс на глиняных ногах, и если приглядеться, то можно увидеть паутинку трещин на глиняной поверхности. Всё может случиться раньше, чем мы ожидаем. Просто «нужно быть готовым ко всему».