Дмитрий Петров
специалист по PR и маркетингу территорий
Осень 2013-го. Один из первых моих допросов по делу «Интерры». В кабинете следователя на стене висит небольшой портрет Шукшина. «А вы знаете, — спрашиваю я, — что отец Василия Макаровича был репрессирован в конце тридцатых и реабилитирован посмертно уже в пятидесятых? Как, вы думаете, он после этого относился к вашему брату?». В ответ — быстрый взгляд и холодное молчание. В тот момент я подумал, что ничего с той поры, по сути, не изменилось.
Начатое после октябрьского переворота истребление той части русского народа, которая являла собой русскую культуру и русскую мысль, происходит и по сей день. Продолжатели дела Ягоды и Берии и сегодня в лучших чекистских традициях выбивают показания из своих подопечных. Начиная с примитивных побоев и пыток (почти все, с кем я общался в СИЗО, прошли через это) и заканчивая практикой так называемого досудебного соглашения. Эта практика была введена в 2012 году и фактически представляет собой донос на людей, которых обвиняемый зачастую даже не знает лично, в обмен на смягчение приговора. Я думал, что всё это осталось в далёких сталинских временах. Но нет. Я лично читал документы дела, где обвинение строится на рассказах людей, что «они слышали о том, что тот-то и тот-то совершали противоправные действия». Ничего вам не напоминает?
Всё это время находились люди, которые противостояли репрессивной машине советско-российского государства. Флоренский и Хармс, Шаламов и Солженицын, Бродский и Галич, десятки тысяч людей, которые, не желая идти на сделку с совестью, гибли в лагерях ГУЛага или были вынуждены покинуть Родину.
Сегодня мы переживаем очередное обострение репрессивно-карательной системы в российском государстве. Во главе государства стоит сотрудник КГБ, которые, как известно, бывшими не бывают. События на Украине очень чётко обнажили картину мира сегодняшней российской власти. Она невероятно похожа на ту, что была в эпоху «холодной войны»: те же враги, та же риторика. Телевидение работает в режиме пропагандистской машины военного времени. Результат налицо. Сегодня большинство россиян считает, что оккупация Крыма — это восстановление исторической справедливости, а США — наш главный враг (что, впрочем, не мешает россиянам активно потреблять американское кино и музыку). Рейтинг президента устремляется в небесные выси, правда, за ним почему-то начинают расти цены, но зато уровень патриотизма уже в районе гортани и нет-нет, да кто-нибудь выплёскивает его наружу.
Мы можем стыдливо избегать формулировки «полицейское государство», считая это преувеличением, но каждый седьмой россиянин сегодня — в погонах. Добавьте к этому миллионы чиновников, и станет понятно: основное, чем сегодня занимаются в России, — охраняют и распределяют. Ну а как это обычно у нас происходит, знают все.
В соответствии с законами эволюции и рынка, если на какой-то территории популяция резко вырастает, то за этим следует эпидемия, кризис или война, что приводит к резкому сокращению популяции или субъектов рынка. Мы уже сейчас видим стремительное увеличение так называемых «коррупционных» дел в отношении чиновников и сотрудников правоохранительных органов. Думаю, сейчас мы находимся в начальной фазе этого процесса. Сумеем ли мы таким образом победить коррупцию? Конечно, нет. В стране, где власть и ресурсы принадлежат чиновникам и полицейским, коррупцию не победить. Любое антикоррупционное дело — это всего лишь элемент внутривидовой борьбы, на систему в целом оно никак не влияет.
Единственное, что нарушает этот идиллический политический пейзаж и досаждает власти придержащим, как комар в знойный полдень, это некоторые людишки, которые осмеливаются задумываться над тем, что происходит в стране (почему-то их не устраивает телеверсия реальности), и эти свои мысли озвучивать: кто на митингах, кто в статейках, а кто просто в интернетике (который, кстати, давно пора взять под контроль).
Исторические параллели более чем очевидны. И чем неуверенней будет чувствовать себя режим, тем жёстче он будет действовать по отношению к думающим людям.
Ты становишься опасен, в чёрно-белом мире силовиков ты автоматически попадаешь в категорию врага, а врага, по их мнению, надо уничтожать любыми средствами.
Здесь, в СИЗО, когда меня ведут на встречу со следователем, путь мой лежит через подвал, который зеки называют «расстрельным коридором». Говорят, в сталинские годы здесь приводили в исполнение приговоры. Человека выводили из камеры, он думал, что его ведут на допрос, но когда он шёл по длинному подвальному коридору, раздавался выстрел. И темнота… Этот подвал ничуть не изменился с тех времён.
Читать также:
Городу и мэру
Несмотря на то, что сейчас Дмитрий Петров находится в СИЗО, он продолжает писать нам полезные тексты о маркетинге территорий и посылать тёплые ламповые колонки «Почтой России». На этот раз речь пойдёт о том, как результаты выборов мэра Новосибирска связаны с «новосибирским характером», и что мэру нужно в связи с этим понимать.
