Текст: Елена Макеенко
Видео: Лена Франц, Валерия Мордачёва
Фото из социальной сети «Вконтакте»
На фото Никита Миронов
Осенью мы уже писали о том, с чего начались сложные взаимоотношения между новосибирскими гей-активистами и их противниками. За прошедшее с тех пор время проблема приобрела общероссийский масштаб. В рамках Недели против гомофобии в России Siburbia публикует комментарии специалистов и видеоопрос новосибирцев о борьбе с «пропагандой гомосексуализма».
30 марта в Санкт-Петербурге вступил в силу закон, запрещающий «пропаганду гомосексуализма» среди несовершеннолетних. В Новосибирске аналогичный закон обещают принять к сентябрю 2012 года, а 29 марта местные депутаты внесли в Госдуму предложение сделать его федеральным. Стоит ли говорить, что споры вокруг подобных инициатив разгораются, вовлекая не только представителей ЛГБТ-сообщества и чиновников, но и правозащитников, церковь,
публичные лица, а также просто неравнодушных граждан.
Важное высказывание, касающееся данной темы, сделал юрист, участник международного проекта «Сноб» Сергей Кондрашов, который опубликовал в своём блоге открытое письмо депутату Законодательного собрания Санкт-Петербурга Милонову В.В.. В этом письме Кондрашов обращается не только к депутату, благодаря которому в Санкт-Петербурге был принят закон о «пропаганде», но и к подросткам, относящим себя к представителям той или иной сексуальной ориентации.
Кроме того, он выступает с критикой в отношении точки зрения РПЦ (см. пункт XII.9), приравнивая греховность гомосексуальности к греховности использования противозачаточных средств. Открытое письмо Сергея Кондрашова можно не только прочитать, но и подписать, так же как и петицию Российской ЛГБТ-сети.
Мария Сабунаева
кандидат психологических наук, доцент кафедры психологической помощи РГПУ имени А.И.Герцена
«Принятие подобного закона влечет за собой несколько проблем. Во-первых, происходит разделение на людей «первого сорта» и «второго сорта» и разжигание между ними розни. У нас и так очень высокий уровень агрессии в обществе за счет экономической, политической и социальной нестабильности, а тут еще и принятие таких законов. Разумеется, подобное натравливание людей друг на друга еще больше усугубит агрессию и скажется на всем обществе.
Во-вторых, заботясь о детях и подростках, политики почему-то забывают, что осознание собственной ориентации у многих происходит именно в этом возрасте (при этом речь даже не идет о сексе, ведь первые подростковые эмоции, как правило, это просто симпатия, влюбленность). Если подросток не будет обладать достаточной информацией о том, что с ним происходит, а его чувства при этом будут осуждать и высмеивать сверстники, то, скорее всего, он просто «закроется» и не сможет сформировать здоровую сексуальную и гендерную идентичность. Количество случаев суицида среди гомосексуальных подростков и так значительно больше среднего, а принятие закона спровоцирует их увеличение в несколько раз.
Евразийская Коалиция по Мужскому Здоровью (ЕКОМ), например, всерьез опасается за уже взрослых гомосексуалов. Поскольку гомосексуалы и так боятся рассказывать врачу о своих проблемах, теперь они к нему вообще не пойдут под давлением закона и обострившейся ситуации в обществе. Это может вызвать настоящую эпидемию — сначала среди группы гомосексуалов, а затем и в обществе в целом.
И наконец, такие законы — это прямое нарушение прав человека. Целой группе граждан запрещают говорить о себе и своей семье. Выходит, что около 3-7% граждан страны, в которой они работают, платят налоги, участвуют в общественной жизни, не получают гарантий на неприкосновенность личной жизни. Это уже повлекло серьезные проблемы, и дальше ситуация не улучшится».
Ксения Кириченко
член Совета, координатор программы «Правовая помощь» МОД «Российская ЛГБТ-Сеть».
«Во-первых, есть формальный момент — проблемы с тем, что считать «пропагандой». Новосибирский законопроект вообще не дает определения этому понятию. В Санкт-Петербурге и Костроме определение есть, но и оно не выдерживает никакой критики. Однако по своей природе юридические нормы — тем более нормы карательные — должны быть однозначными, должны исключать возможность злоупотреблений. В начале XX века в Германии законы, направленные против геев, фактически стали инструментом для шантажа. В нашей стране в советский период также были законы о пропаганде — и они тоже использовались в политических целях для преследования инакомыслия.
Во-вторых, если мы посмотрим на то определение пропаганды, которое дает и пояснительная записка к новосибирскому законопроекту, и тексты питерского и костромского закона, то мы увидим, что есть также проблемы содержательного толка. Если упрощать, под «пропагандой гомосексуализма» предлагается понимать «целенаправленное бесконтрольное» распространение информации, касающейся «традиционных и нетрадиционных брачных отношений». Что понимается под такими отношениями — загадка. К примеру, Семейный кодекс РФ таких конструкций не знает.
В-третьих, законопроект несет в себе очень опасный общественный заряд. Государство легализует социальное неравенство и само же способствует социальной розни, маркируя определенные категории людей как граждан «второго сорта». Возвращаясь к определению пропаганды, обратим внимание на то, что оно фактически говорит о социальной неравноценности «традиционных» и «нетрадиционных» брачных отношений. В Самаре народные избранники пошли еще дальше — там в пояснениях к аналогичному проекту указано, что «законопроект призван создать атмосферу общественной нетерпимости».
Таким образом, то, что мы имеем сейчас — это появление законов, которые можно толковать как угодно и по отношению к кому угодно. При этом депутаты пытаются создать видимость полезной деятельности, играя на страхах и непросвещенности определенной части общества и унижая миллионы граждан».
Дмитрий Кузьмин
литератор, кандидат филологических наук, лауреат Премии Андрея Белого
«Легко увидеть, что во всех резонах российских законодателей сама по себе гомосексуальность и сами по себе гомосексуалисты никакой особой роли не играют: это просто предлог. А если так, то разъяснять властным институциям, что тут недоразумение, ничего плохого в гомосексуальности нет, а потому запрет на её пропаганду — дело бессмысленное и абсурдное, — бесполезная затея: тем, кто данный запрет придумал, это совершенно неважно. Разъяснять же разным людям, что власть, придумывая этот запрет, заботится не о нравственности и не о неокрепших детско-юношеских душах, а о каких-то своих собственных шкурных интересах, — можно и должно.
Ну, а что будет власть делать с принятыми законами против пропаганды гомосексуальности? А чёрт её знает. Сами по себе эти законы ей, похоже, не особо-то и нужны — нужна кампания по их обсуждению и принятию. Но уж если закон принят, то как-то он будет и исполняться. Например, книжные магазины: им придётся внимательно следить, чтобы сочинения Михаила Кузмина или достаточно полные издания Марины Цветаевой (включающие посвящённый её возлюбленной, поэтессе Парнок, цикл «Подруге») не попадали в открытый доступ, где их могут увидеть несовершеннолетние. И если возникнет желание выселить какой-нибудь книжный магазин из хорошо расположенного помещения и открыть на его месте что-нибудь более доходное для местного бюджета и личного чиновничьего кармана, то наряду с требованиями пожарной безопасности и прочими удобными вещами будет теперь ещё один, новый инструмент.
Или взять, скажем, высшую школу: как известно, о литературе Древней Греции студентам-филологам рассказывают на первом курсе, когда многие из слушателей ещё не достигли совершеннолетия: несколько лишних подробностей в лекции о лирике Анакреона — и преподавателя можно уволить с волчьим билетом. Но ведь это не значит, что всякий книжный магазин или всякий филолог-античник обречены: просто у начальства возникает ещё одна возможность. Вообще-то у него этих возможностей и так немало.
Что же делать? Да всё то же самое.
Однако перемены в информационном поле способны постепенно менять дело. Если на каждом столбе в Интернете, где упоминается гомосексуальность (а таких столбов великое множество, в том числе в весьма освещённых местах вроде Википедии), будет написано: «И это нормально» (с надлежащими ссылками и аргументами) — через некоторое время все привыкнут. Конечно, если бы пропаганду гомосексуализма не запрещали, в этом, может, и не было бы такой уж острой необходимости. Но если её запрещают — что ж поделать, придётся пропагандировать».
