Всё решено: мама, я гей

Текст: Елена Макеенко
Иллюстрация: Вероника Скок

Накануне Дня знаний в Новосибирске прошла акция, которая, несмотря на малочисленность участников, вызвала небывалый резонанс в обществе. Виновником информационного шума стала недавно появившаяся организация ГОРД — «Гомосексуалы, их родные и друзья» — и в первую очередь её глава, общественный деятель Булат Барантаев.

Цель акции была, в сущности, чисто информационной: активисты хотели рассказать родителям о сексуальной самоидентификации их детей. Булат и несколько его единомышленников повесили в Первомайском сквере баннер с надписями «Примите вашего ребёнка любым» и «Какой выбор вы оставляете ребёнку, если он осознаёт, что он гей». Также активисты раздавали прохожим листовки с вопросом «Что нужно знать о типах сексуальности?» и объяснением того, что тип сексуальности является врождённой характеристикой человека и не подлежит изменению. Пикет, на удивление, был согласован с мэрией и, что ещё более удивительно, не привлёк никаких агрессивных граждан, которые обычно в большом количестве посещают подобные мероприятия.

Беспрецедентная не только для Новосибирска, но и для России в целом акция продолжает быть предметом обсуждения. Мы решили разобраться, где в этой истории границы адекватности: существует ли проблема, о которой смело заявили ГОРД.

Родители против мэрии

Общественная реакция последовала с небольшой задержкой. Поводом для нее стала новость на сайте НГС, озаглавленная «В Первомайском сквере прошла акция в защиту детей-геев». В первую очередь, с активистами сыграл злую шутку русский язык. «Ваш ребёнок» на баннере— это ещё куда ни шло: в конце концов, такая формулировка не устаревает, даже если вашему ребёнку за тридцать. А вот «дети-геи» мгновенно спровоцировали читателей на обвинения Булата и компании в пропаганде педофилии. Полторы тысячи комментариев «за» (редко) и «против» (преимущественно) на сайте не исчерпали ситуацию. Члены общественной организации «Родительское собрание» обратились в прокуратуру с требованием привлечь к ответственности должностных лиц, разрешивших проведение пикета. Как сообщает «Российская газета», «Общественники утверждают, что в мэрии нарушили сразу несколько пунктов Конституции Российской Федерации, разрешив провести мероприятие, которое противоречит общепринятым нормам морали, нравственности и представляет угрозу общественному порядку».

— Цель акции, как мы и говорили, — просветительская, — настойчиво объясняет Булат Барантаев, организатор пикета. — Мы транслировали выводы Всемирной организации здравоохранения и десятков медицинских ассоциаций. Сотрудники мэрии, между прочим, в отличие от комментаторов новостей (многие из которых даже не удосужились прочитать, о чём была акция), увидели, что её суть соответствует закону. Поэтому я не считаю такую реакцию мэрии чем-то сверхъестественным. Я думаю, что в области сексуальности с ханжеством российского общества любая акция или высказывание воспринимались бы как скандальные.

Психологи против прессинга

Разговор о детях вызвал такую бурю эмоций у родителей, что в течение нескольких дней Булату пришлось отвечать не только на серьёзные вопросы, но и на откровенные оскорбления. Пока велись дискуссии разной степени взаимоуважения, Барантаев предложил организовать круглый стол известному родительскому форуму Sibmama. Возможностью публичного обсуждения заинтересовались также и папы, которые имеют претензии к гей-активистам.

— Какой ребёнок может определиться со своей ориентацией, мне вообще непонятно, — недоумевает архитектор и отец Артём Тиунов. — Они сегодня эмо, послезавтра рэперы. У них играют гормоны, у них юношеский максимализм. Если подросток не может определиться, тогда говорить ему «быть геем — это нормально» — это уже пропаганда. Подросток реально не может сам понять. Откуда я знаю, гей я или нет? Я прыщавый и девочкам не нравлюсь. Я не знаю, кем я хочу быть. Современные дети знают, что быть геем — это нормально. Включаешь телевизор, там ведущий — гей, главные герои фильмов — геи. Это давно есть в нашем сознании. Может, это глупо, но я очень боюсь, что это может стать просто модным.

Наталия Буравцова, психолог-консультант, преподаватель кафедры социальной психологии и психофизиологии НГУЭиУ, отчасти поддерживает Артёма:

— На сегодняшний день ещё нет однозначного ответа на вопрос, что является причиной возникновения гомосексуальности. Говорить о том, что решение может сформироваться под давлением среды, — не совсем обосновано, но нужно учитывать, что демонстрация «успешности» эпатажного поведения (это стильно, это позволяет засвидетельствовать своё отличие от толпы «обычных» людей, стать ближе к миру шоу-бизнеса и т.д.) может быть причиной формирования псевдогомосексуализма.

— Я бы очень поддерживал Булата, если бы проблема, о которой он говорит, звучала так: давайте научим родителей разговаривать со своими детьми, — говорит Артём Тиунов. — Эту проблему действительно надо озвучивать, ей заниматься. С точки зрения здравого смысла, он бы взял и подумал, что нужно сделать, если хочешь помочь этим подросткам. Напиши на своём баннере: «Родители должны понимать своих детей». У ребёнка много проблем! Но какой «ребёнок-гей»? Что за бред? Если хочешь, чтобы к этому относились нормально — сделай так, чтобы это выглядело нормально. Я ничего не имею против геев, но нужно понимать ответственность. Нужно понимать, как об этом говорить. Человек должен сам принять решение, с минимальным вмешательством извне. Он просто должен знать, что родители его поддержат, каким бы он ни был.

— Чаще всего родители узнают о гомосексуальном интересе подростков случайно (находят сообщения на форуме, дневники), что, как правило, провоцирует скандал, — рассказывает Наталия Буравцова. — Это происходит из-за недостатка понимания ребёнка, от чувства собственной вины, что родители сами как-то ответственны за его гомосексуальность, а также из-за нетерпимого отношения большинства российских родителей среднего и старшего возраста к любым отклонениям сексуальной ориентации.

Россия против Европы

Возможно, сравнивать Россию с Европой в таких вопросах, как права человека, а тем более права ЛГБТ — не самый разумный подход. В конце концов, если сексуальная революция и происходит в России, то это связано, скорее, со сменой поколений, чем с какими-то общественными движениями. Тем не менее, мы обратились за комментарием из Германии к бывшему новосибирцу, поэту и участнику европейской русскоговорящей ЛГБТ-организации Quarteera Андрею Дитцелю.

— У здорового и разумного человека отношение ко всему этому может быть только одного рода. Гомосексуальность — это данность. Это не заболевание (так считают ВОЗ, психиатрические ассоциации и т.д.). Это не подлежит коррекции медикаментами или псалмами. Это не заразно. Это невозможно «пропагандировать».

Понятно, в силу заблуждений, дремучести, а не какой-то там кровожадности. Месяц назад к нам приезжал Валерий Панюшкин и написал текст о том, как в Германии разговаривают на эти темы со школьниками. Лучше трудно объяснить.

Тем временем в информационном пространстве всё заметнее волна выступлений против “пропаганды гомосексуализма” в российских городах. Например, архангельские власти недавно предложили бороться с явлением на законодательном уровне (их инициативу научно анализируют «Московские новости»). Против гомосексуалистов активно выступает церковь. Теперь в этот процесс включается Новосибирск, и, вероятно, именно потому, что ГОРД слишком привлекли к себе внимание. По сообщению сайта sib.fm, Новосибирская епархия отреагировала на акцию 31 августа «разъяснениями относительно позиции церкви по вопросам пропаганды гомосексуализма и деятельности ЛГБТ-организаций» и посоветовали гомосексуалистам «молиться и каяться».

В эти выходные Булат планирует круглый стол с мамами, которые хотят поговорить о своих опасениях и расставить точки над «i». Однако организаторы опасаются разглашать подробности мероприятия.

Чтобы картина была полной, перед вами несколько историй от молодых людей, признавшихся в своей гомосексуальности друзьям и родителям.

История первая. “В моё время за это сажали”.

Д., 24 года

В школе мне никто особо не нравился, но в 11-м классе я увидела женщину, которая поразила меня. В общем, я влюбилась.

Я боялась своих чувств и совершенно не знала, что с ними делать, но в итоге у нас завязались отношения. Они не могли быть открытыми по понятным причинам (хоть и говорят, что к лесби-парам в обществе относятся снисходительно) и длились около года. А потом она ушла. Моё горе убивало меня ещё год: алкоголь, наркотики, беспорядочные связи с мужчинами — попытки стать «нормальной». А потом я решила, что достаточно и что я вполне нормальная. С тех пор у меня были отношения только с женщинами. Своим друзьям я говорила об этом, только если спрашивали. С родителями вышло сложнее. Однажды мама увидела мою страницу «ВКонтакте», где стоял семейный статус «замужем» и имя моей девушки. Мама долго меня пытала и наконец сказала: «Ты мне объясни, я этого не понимаю, в моё время за это сажали!».

Сейчас я живу в другой стране, и для меня ничего не изменилось. Все кричат о своей толерантности, используют это как рекламный слоган или политический ход. Но если это поможет моему ребёнку спокойно говорить в школе, что у него две мамы, и на него не будут показывать пальцем, или это поможет мне и моим друзьям спокойно выходить из клуба и не бояться, что нас могут избить, то я согласна играть в эти рекламно-политические игры.

История вторая. “Попробую и завяжу”.

Л., 18 лет

Осознание того, что я не такой, как все, пришло ко мне лет в 11–12. Поначалу это был просто интерес к мужскому телу, я совершенно не думал, что это станет моей жизнью.

И вот в один из жарких летних вечеров (мне тогда было 15 лет) я решил зарегистрироваться на сайте знакомств и посмотреть, что же там происходит. Знакомился, общался… Решил встретиться с парнем. Думал, что один раз попробую и завяжу. Как оказалось, нет. Потом пошли знакомства с другими парнями, завязывание романтических отношений, походы в гей-клубы. Первой о моей ориентации узнала подруга детства, это было через полгода после моего «начала». Её реакция была очень спокойной и невозмутимой, она приняла это. Потом была сестра, которая не может этого принять до сих пор, затем одноклассницы. Стоит сказать, что в школе было нелегко, там этого, естественно, не понимали. Родители узнали, когда мне было 16. Прочитали мой дневник. Тяжелая ночь была, не хочется даже вспоминать.

Сейчас я учусь в ВУЗе, из группы никто не знает, что я не такой. Хотя я ни капельки не скрываю своих манер общения и прочих вещей. И мне легко, наверное, потому, что там люди совершенно отличные от тех, что были в школе. Сейчас мне 18, я уже три года «в теме» и совершенно не жалею об этом. Здесь у меня друзья, здесь меня понимают и принимают таким, какой я есть. А родители… Ну, а что я поделаю, им придётся принять это со временем.