Текст: Елена Макеенко
Фото: Настя Захарова; архивные фото предоставлены Игорем Николаевым
Работа над документальным фильмом о трёх десятилетиях сибирского рока была закончена в конце прошлого года. Трейлер «Сибирского Вудстока» видели уже, кажется, все, кому эта тема интересна, но показывать готовую ленту широкой публике её создатели — Игорь Николаев и Константин Нарыков — почему-то не спешили. Первый показ неожиданно состоялся в январе на фестивале «Арт-Пермь». В преддверии долгожданной новосибирской премьеры (23 февраля в ДКЖ) мы встретились с Игорем и Костей, чтобы узнать, что ждёт зрителей и чего ждут сами авторы.
— Расскажите уже, почему новосибирская премьера заявлена с такой большой задержкой?
Костя: Мы хотим подойти серьёзно, не просто так показать в каком-нибудь небольшом заведении, а чтобы с концертом, с выставкой архивных фотографий рок-тусовки за последние тридцать лет. Это будет масштабное мероприятие, оно будет идти почти полдня, будет два сеанса.
— А почему «Сибирский Вудсток»? Из названия можно подумать, что фильм о Новосибирском рок-фестивале.
Игорь: Мы растянули во времени три десятилетия. Если фестиваль шёл три дня — у нас чуть-чуть побольше. На самом деле, Костя придумал это название, а я не стал спорить. Почему нет? Да, может, название маленько пафосное для нашего фильма, так это для заманухи. На самом деле оно обобщает тот драйв, который был в то время, и у нас тоже был.
Игорь: Этот азарт растянулся во времени, раз в десятилетие возникало какое-то такое пламя, и оно давало силу, заряд последующему поколению.
— Так это ведь общемировая тенденция, везде были свои 60-е, 70-е, 80-е…
Игорь: Вот мы и отметили в фильме, что у нас тоже такое было. Ничего тут сверхоригинального нет, фильма вообще никакого не было про новосибирский рок. Кроме «Студии 8», которая снимала фильм, приуроченный к фестивалю «Разная музыка» в 2000 году.
Костя: Перед этим по телевизору показывали десятиминутки небольшие, там Илья Калинин был ведущим. Вот там тоже, можно сказать, была первая попытка рассказать про новосибирский рок. В нашем фильме так же — неполная история, но, тем не менее, фильмов про русский, сибирский рок очень мало.
— Почему их мало, как вам кажется, потому что никто не может полную историю охватить или потому что не о чем рассказывать?
Игорь: Просто лень людям! Старшее поколение кинодокументалистов или наше телевидение — они этим не интересуются.
Костя: Да, безалаберное просто отношение. Мы же искали архивы, там видно, что концерты снимали на профессиональные камеры, то есть хроника велась. Но где вот эта хроника? Почему её нет до сих пор в нормальном качестве? Может, это всё лежит где-то, но достать оттуда невозможно.
— У вас не было опасения, что в 2012 году уже мало кто помнит музыкантов, о которых идёт речь в фильме?
Игорь: Я не могу сказать, что их забыли, но это нормально, что ты спрашиваешь. Молодёжь уже забыла их отчасти. В нашем фильме мы разговаривали с молодыми представителями рок-сцены, так они даже если помнят имена, то не ходят на их концерты. Говорят, просто времени нет. Но я их могу понять. Если я был в шестнадцатилетнем возрасте лишён той информации, которая доступна им сейчас, то, соответственно, я и посещал все местные рок-концерты и все группы знал. Я в то время получил эмоциональный ожог (извиняйте за такой оборот), и с возрастом он хоть и зарубцевался, но остались приятные ощущения. Тогда жизнь была насыщенная, мне интересно было просто окунуться в эту атмосферу ещё раз, поговорить с этими людьми. То есть я полез в это дело из своих личных соображений.
— О чём там получилось в итоге: об истории, о вашем ощущении, просто какой-то каталог всех этих людей, что это?
Игорь: Всё, что ты назвала, имеет место. Ну и, наверное, один из важных вопросов, который мы там пытались раскрыть, это о том, почему люди сделали свой выбор в пользу рок-музыки, почему они остались здесь по сей день, хотя прибылей нет больших.
— А ответ на вопрос, почему они остались здесь по сей день, вы получили?
Игорь: В Новосибирске, в смысле? Кто-то пытался уехать, кто-то приезжал обратно. Ревякин уехал, его нет здесь, Наумов в Нью-Йорк уехал — у каждого своя судьба, видимо, каждый делает свой выбор. Но в основном как-то не было такой задачи узнать «А почему ты не уехал в Москву?». Нас скорее интересовало, почему эти люди остались партизанами.
— Интересно даже не то, почему они не уехали в Москву, а почему те, кто пытался уехать, оказались там совершенно не нужны, хотя здесь они какие-то реальные представители рок-культуры, которых мы запомним.
Костя: В фильме ты не найдёшь ответов, там, скорее, наоборот, вопросы. Мы хотим 23-го февраля собраться и вместе пообсуждать, почему, собственно, кто мог — не уехал, а кто не хотел уезжать — всё равно теперь выступает редко даже в Новосибирске.
Игорь: No Fuzz прямым текстом сказали: «Мы не хотим уезжать, потому что, приезжая в Москву из Сибири, мы там неким самородком смотримся— группа из Сибири играет гаражный рок». А если они переедут туда жить, они станут просто очередной группой, которая играет гаражный рок. Есть какой-то такой момент: группа из глубинки интересна. Мы вот даже когда были в Перми, я там разговаривал с местными музыкантами, они за Урал к нам вообще не ездят. То есть, дай бог, может, кто-нибудь на Байкал съездил раз в жизни. Я там записал диск с разными новосибирскими группами, дарил пермским меломанам, и сейчас многие пишут «ВКонтакте» — без всякой лажи там какой-то, не вру — «Спасибо, классная группа, жалко, что мы были лишены этого и не знали, что такое существует». Пусть даже интернет, казалось бы, позволяет это сделать, но не дотягивает информацию до людей.
— Наверное, раз в интернете всё доступно, люди не ищут «что там в Новосибирске».
Игорь: Ну вот, кстати, то поколение, группы «Путти», «СПиД» — они были всё-таки в андеграунде, панковатыми были и на успех дикий не рассчитывали. Как Чиркин говорит в самом начале фильма: просто баловались, да как-то затянуло, пошло, раскрутилось. Потом, в 90-е годы всех поломало, многие вообще перестали музыкой заниматься. Это такое поколение отчасти потерянное, хотя можно про любое поколение сказать, что оно потеряно. А Ревякин, например, сразу ориентировался на профессиональное развитие, он говорит об этом в фильме. Но сейчас всё-таки люди больше ездят. Вот пример — Punk TV. Они, ещё живя здесь, уже гастролировали, то есть находили способы существования более серьёзные. Раньше люди доезжали отсюда до Иркутска, там с компанией что-то записали, набухались, вернулись обратно. Всё на этом заканчивалось: ни пластинок, ничего нет продавать. Сейчас есть какой-то процесс, клубы есть — договариваешься, выступаешь, всё попроще. В этом смысле молодые группы сейчас имеют шансы быть известными, не уезжая отсюда.
— Вы довольны результатом?
Костя: Я доволен.
Игорь: Конечно, я бы переделал кое-что, но это как всегда.
Костя: И мы, наверное, ещё будем переделывать, потому что мы с Павлом Печёнкиным же встретились в Перми, это президент «Флаэртианы», кинодокументалист такой известный, и он сказал, что показал бы наш фильм у себя в пермской Синематеке, но надо его сократить до полутора часов и убрать эпизоды, которые понятны только новосибирцам.
Игорь: Мы отказались от закадрового голоса специально. Может быть, для иногородних стоит ввести его.
— А люди, которых вы снимали, довольны, как думаете? Никто из героев драться не полезет?
Игорь: Да ну вряд ли, они же как раскрывались — мы так их и показали. Мы же журналисты, знаем, что можно так нарезать синхрон чтобы человека дураком показать. Так что прямая речь сохранена.
— Вы вдвоем всё снимали?
Игорь: Поначалу ещё были два оператора, но они на полпути сошли с дистанции. Нам пришлось фотоаппарат покупать, чтобы третьего не искать.
— То есть бюджета не было?
Игорь: Мы изначально отказались от этой идеи. Во-первых, думали, будем долго искать: пока будешь искать, и энергия уйдет, найдёшь — начнут диктовать какие-то правила: то нельзя, не матерись…
Костя: Нам просто самим ещё очень нравился съемочный процесс. Сейчас нужно готовиться к мероприятию, а я бы лучше ещё раз поснимал. Кстати, если спонсоров найти нормальных, можно и вторую часть снять. За свой счёт второй раз нам, конечно, тяжело браться.
Игорь: Ну или, может быть, наш опыт даст толчок профессиональным деятелям, может быть, ГТРК снимет что-нибудь.
