Текст: Рита Логинова
Фотографии акции: Сергей Тарасов
Общественное движение «Реформация» пытается бороться с голодом и нищетой в Новосибирске. Руководитель социального направления «Реформации» Ксения Шашурина рассказала Siburbia, почему реализовывать чужое желание помогать — не всегда разумно, нужно ли помогать тем, кто этого не хочет, и как не дать сесть себе на шею.
— Вы сами не из Новосибирска, но, судя по всему, основательно взялись на устранение если не социального неравенства в городе, то хотя бы за сглаживание его последствий. Как и почему?
— Я приехала из Якутска, там работала журналистом в газете «Она+» и тоже занималась социальной деятельностью. Газета не оставляла без внимания ни одно обращение, даже самое нелепое и наивное. Потом у нас вошло в привычку просто смотреть по сторонам. Как-то встретился бомж. Он показался особым, потому что был трезв и не просил денег, ему нужны были бинты, чтобы прикрыть отмороженную ногу. Работать с ним было непросто: три года жизни на улице — это не шутка. А теперь он третий год каждое утро идет на работу.
Поэтому я решила переместить энергию на благотворительность в чистом виде.
И в Новосибирске я случайно наткнулась на сайт «Реформации». Мне понравилась позиция этого сообщества: просто желание помогать. На самом деле у всех людей есть эта потребность, она заложена генетически, это один из механизмов выживания вида. Мне нравится сам процесс, я получаю удовольствие почти физическое, когда мне удаётся что-то сделать.
— Вы помогаете взрослым небогатым людям и семьям, привозите еду и одежду, а где вы берёте благополучателей, и откуда они сами о вас узнают?
— К нам часто приходят по рекомендации социальных служб, мы сотрудничаем. Также люди сами находят информацию в интернете, в СМИ, а те, кому мы уже помогли, рекомендуют нас своим знакомым. 3–4 звонка в неделю получается стабильно. Если говорить о контингенте, то это, как правило, «работающие нищие».
Она нянечкой работает, потому что иначе детей в ясли не устроишь. У неё был выбор: жить с мужем, который её бьет, либо голодать. Она выбрала второй вариант.
Понимают её положение те, кто может представить размер этой зарплаты. Когда я рассказала своему знакомому предпринимателю, он удивился: «Да ну, не бывает таких зарплат!». В то же время другая девушка перечислила 1500 для Юли со словами: «Я работаю учительницей и получаю 4000, поэтому понимаю, каково это, но у меня есть муж». Вот такие люди в основном и помогают: обычные, средние, которым тоже часто не хватает денег.
— Кроме сайта и соцгрупп, как ещё вы о себе оповещаете целевую аудиторию?
— Мы распространяем брошюру «Путевой лист выхода из нищеты» с алгоритмом выхода из критической ситуации, информацию о различных организациях, предоставляющих помощь бездомным, а также истории успеха людей, которые смогли вернуться к нормальной жизни.
— С соцработниками хорошие отношения у вас? Не бывает полного игнора или, наоборот, чтобы они перекладывали на вас свои обязанности?
— Да, мы активно сотрудничаем. Среди них встречаются очень отзывчивые люди. Однажды мне звонит Ирина Анатольевна из отделения психолого-педагогической помощи Калининского района и говорит: «Есть девочка 5 лет, Ксюша, мама у неё пьет, я ей выбила путёвку в детский сад, и нужно одеть, но нет ничего, даже колготок, не говоря уже об остальном. Помогите. Сама постираю, поглажу». Вот так очень удобно работать — у них же есть доступ ко всем нуждающимся.
Не знаю, что это за слёзы, но хочется верить, что она осознала: если так поступает посторонний человек, какова должна быть роль мамы.
— В области у вас нет подопечных?
— Из области практически никого нет. Это технически сложнее. Но вот пару дней назад на машине добровольца, со мной в роли грузчика, возили в Каменку вещи. Это в области, там психоневрологический интернат, где необходимо всё, начиная от трусов. Активисты, которые сделали из своих квартир склады, все эти кофточки порой не знают куда складывать, их очень много несут, но там всё пригодилось. Мало кто повезёт вещи в Каменку, проще в церковь рядом отнести. Люди помочь-то хотят, а усилия прикладывать — не всегда.
— А вы не пытались объяснять людям, когда формируете призыв о помощи: пожалуйста, привезите вещи сами, вот адрес?
— Конечно, я об этом прошу, однако настаивать не имею права, потому что бывает так: вроде вещей полно, но бабушке нужен пуховик 52 размера, а его нигде нет на складах. А есть у тех, кто не хочет везти и сидит на этих тюках. И уже сам делаешь выбор: хочешь человека одеть — надо сходить. У нас, конечно, есть активисты с личным авто, но у них не всегда есть время.
— Денег за работу вы не получаете?
— «Реформация» существует на добровольных началах, денег никто не получает, наоборот, раз в месяц скидываемся на текущие нужды.
Я фрилансер, и у меня есть время, которого нет у человека, работающего в офисе.
— Расскажи подробнее о проектах, которые сейчас делаются и еще будут.
— Комплексная помощь людям, попавшим в трудную ситуацию, идёт у нас постоянным фоном. При этом каждый наш активист (мы делимся на активистов и сторонников) должен каждую неделю что-то сделать. У нас есть такое правило: раз в неделю мы встречаемся, и к этому времени у каждого должен быть сделан хотя бы маленький кусочек дела.
— Какого такого дела?
— Кто-то взаимодействует с нуждающимися, ходит к ним домой, привлекает спонсоров, пишет тексты. Другой идёт договариваться насчёт помещения для мероприятия. Третий раздаёт буклеты. У каждого проекта есть лидер, который несёт ответственность за его реализацию. Если говорить о конкретных проектах, то, например, «Кооперативные клубы молодых матерей» — способ решить проблему нехватки мест в детских садах. Проект «Подари тепло» продолжает мировую традицию «подвешенного кофе», которая даёт возможность каждому посетителю кафе угостить голодного человека, ну а массовое кормление голодных на улицах города — это акции, которые «Реформация» проводит традиционно. Проект «Бизнес для бедных» направлен на предоставление нищим возможности заработать — его мы делаем вместе с рекламными агентствами и представителями бизнеса.
— Так, может, человек нищий именно потому, что у него нет никакой хватки, о каком бизнесе тогда речь?
— Вот стоит нищий —не профессиональный попрошайка, ещё не успел опуститься — он опрятный, просто вышел на хлеб насобирать. Вероятно, этот человек готов сменить просьбу о подаянии на достойный труд, например, по раздаче листовок.
Но представителям бизнеса это может обеспечить качественный пиар — благодарность и упоминания в СМИ об их социальной ответственности. «Реформация» же берёт на себя реализацию проекта.
— Вы занимаетесь только людьми, которые ещё перспективны? И как вы отделяете их от профессиональных нищих?
— Профессиональные нищие — мошенники. Видно же, когда человек сидит то с одной табличкой, то с другой, то с третьей, с ними мы не связываемся, но пытаемся разговаривать с другими, даём наш «Путевой лист выхода из нищеты». Вдруг в какой-то момент он протрезвеет! Как мой знакомый бывший бомж: однажды, когда на выпивку денег не было, понял, что так жить нельзя, теперь работает третий год. Мало ли какие бывают озарения у человека.
— Если я правильно понимаю, то основная ваша цель — помочь людям, которые ещё сами хотят себе помочь? Теми, которые уже не нацелены на выход из патологической ситуации, вы не занимаетесь, тащить их на себе вы не готовы и это не ваше?
— Конечно, интересней работать с теми, с кем можно добиться прогресса. Обычно, такие и обращаются. Других мы можем накормить, одеть и всё. Где-то возможен результат, а где-то нет. Вот есть бабушка, 89 лет. Звучали комментарии: «Чем ей помочь? Добить что ли её?». А ей действительно не поможешь: дочка-инвалид — огромное горе.
Это не значит, что мы плодим дармоедов. Тот, кто сильно беспокоится, что расплодится много иждивенцев, никогда и не помогает. А кто даёт, тот просто даёт.
— Считаете ли вы, что ваша деятельность на самом деле систематическая и комплексная?
— Да, мы стремимся к системе. У нас есть база, и она не только для того, чтобы фиксировать результаты, но и чтобы «вести» людей. Каждый обратившийся к нам человек, которому сегодня нечем помочь, может рассчитывать на поддержку в будущем, при появлении ресурсов. Да и просто, вдруг на горизонте появится хорошая вакансия для безработной женщины — конечно же, я ей позвоню и сообщу.
— Если появляется человек, который хочет получить контакты нуждающихся, что вы делаете? Вы же в какой-то мере несёте ответственность за этого человека.
— Это актуальная тема, потому что вокруг много религиозных фанатиков, мошенников и просто недобрых людей.
Хотя в большинстве случаев поживиться там нечем. Даже жилье есть не у всех. Одна бабушка потеряла квартиру, но живёт в общежитии, она его получила, потому что очень шустрая: выбила. А другая снимает квартиру, поэтому и голодает: всю пенсию ветерана войны тратит на аренду. В истории замешаны члены семьи этой бабушки. Она просто не хочет юридической помощи. А как ты будешь помогать против воли? Она не желает перед смертью судиться со своими родственниками, и что тут сделаешь? Либо отвернуться, уйти и забыть, либо подкармливать.
— Бывает так, что люди присоединяются к вашей команде, а потом через какое-то время сильно устают и отказываются?
— Конечно, бывает. Народ перегорает. Идут на волне «помогать людям — это круто», а потом сталкиваются с тем, что на это надо потратить своё личное время, энергию, видеть много несчастных людей.
Бывают же ещё люди, которым морально тяжело помогать. Одна бабушка за общение платить хотела. Мы можем найти ей пуховик, даже собрать денег и покупать еду, но ходить к ней через весь город общаться — это тяжеловато. Несколько девушек изъявили желание — ей не понравились: слишком юные. И бывает такое, что звонит ночью и говорит: «Ксюша, не дай мне умереть, не бросай меня». Я ей сказала как-то, хотя, может, это было и не совсем корректно: «Вам 81 год, мне бы дотянуть до ваших лет. Вы же как-то жили, не умерли раньше без меня?». Границы свои тоже надо уметь отстаивать. И в процессе мы учимся это делать, потому что иначе сядут на шею.
—— А у вас есть какие-нибудь курсы для волонтёров: что нужно делать, как дистанцию держать?
— Пока нет, но это хорошая идея. Потому что если слишком близко к сердцу принимать беды других, с которыми неизбежно соприкасаешься, действительно можно сойти с дистанции. И, бывает, хочется. В этот момент полезно вспомнить, зачем ты сюда пришел. Чтобы помочь людям, чтобы сделать мир лучше. Вот в чём главная цель и главный позитив, все прочее — сопутствующие мелочи. Вот я, например, люблю лето, но не люблю комаров. Но я же из-за комаров не стану больше любить зиму.
Читать также:
«Истерия — враг благотворительности»
Директор благотворительного фонда помощи «Спасибо!» Дарья Кайгородцева рассказала «Сибурбии», по каким правилам пишутся истории о детях, которым нужна помощь, какие приёмы нельзя применять в текстах и зачем благотворительности нужны журналисты.
