Свят Мурунов: «Кризис заставляет людей жаться друг к другу»

Текст: Настя Захарова
Фото предоставлены Святом Муруновым

Урбанист, руководитель Института прикладной урбанистики и эксперт по работе с местными сообществами Свят Мурунов выступил с масштабной идеей: сделать так, чтобы в каждом современном городе появились центры прикладной урбанистики. Заявки на помощь в их создании уже подали активисты из 92 городов и шести стран. Команды, готовые менять свои города на практике, начали работу в Новосибирске, Ярославле, Вологде, Казани и Ижевске. По идее Мурунова, в будущем они смогут действовать как одна горизонтальная сеть, которая попытается перезагрузить российские города.

Центр прикладной урбанистики (ЦПУ) — это авторский проект Института прикладной урбанистики, который занимается разработкой и мониторингом новых параметров состояния городов, совместными прикладными проектами по их развитию.

— Уже 27-го февраля на «Глазычевских чтениях» вы хотите собрать представителей будущих ЦПУ со всей России. Что вы там будете обсуждать и каков вообще ближайший фронт работ?

— Мы хотим устроить самопрезентации этих центров, обсудить, что, как и зачем мы хотим делать, обсудить технологии и форматы. Что такое культурный код, что в городе для нас представляет интерес, кто этим должен заниматься, как подключать к работе, например краеведов, культурологов — такие вопросы будут подниматься. И важно понять и проработать ещё такой момент — какие вообще события в стране планируются по развитию городов. Где кто организатор, как можно участвовать, какие события мы сами планируем. Это важно, потому что мы хотим, в частности, возобновить формат экспедиции по городам. Было бы здорово, чтобы представители ЦПУ не просто ездили друг к другу в гости знакомиться, а делали экспедиции. Чтобы они преодолевали по пути какие-то этапы, будь то маленькие города, моногорода или заброшенные территории. Чтобы они изучали, исследовали, встречались с людьми, с администрацией, с бизнесом, собирали информацию, передавали какой-то опыт.

Кроме того, мы хотим сделать формат собственных методологических групп.

Что нам интересно сейчас: во-первых, как перезагрузить парки, во-вторых, городские медиа, на это есть запрос.

С образованием то же самое — чтобы что-то менять на местах, нужно создать внутренние горизонтальные рабочие группы. Это основная задача сети ЦПУ. Ключевой момент предстоящей встречи — это то, что там мы договоримся о регламентах, по которым эта сеть будет существовать. И эти регламенты будут разделяться в том или ином формате всеми центрами. Мы попробуем договориться, как мы всё это будем запускать, как контролировать и как решать конфликтные ситуации. Потому что изначально сеть проектируется не как иерархическая структура, а как горизонтальная. И сам я тоже хочу свою роль какую-то сыграть в начале, а потом из неё выйти, потому что потом она уже будет опасна с точки зрения возникновения новой иерархии. А я заинтересован в прецеденте создания горизонтальной структуры, которая бы никому не подчинялась, а была самодостаточной.

Свят Мурунов

— Раз уж вы упомянули про перезапуск городских медиа: я читала интервью с вами на The Village, где вы говорите, что новые медиа возможно сейчас формируют не очень верные ценности…

— …фалафели и велосипеды, да. Известная статья.

— Тогда как с этим быть? Понятно, что город пойдёт менять в первую очередь молодёжь, а на самом деле они, как выяснилось, хотят не поликлиники и дороги, а велодорожки и модную еду.

— На самом деле непонятно, чего они хотят. Тут проблема в том, откуда новые медиа черпают вот эти смыслы. Город сам новые смыслы для медиа не генерирует, а журналисты не знают, с какими сообществами общаться, и поэтому им, медиа, интересна какая-то глобальная повестка. А она формируется из совсем другого контекста и совсем других целеполаганий. Поэтому задача городских медиа и их перезагрузки заключается в том, чтобы научиться черпать информацию в том числе и из локального контекста. Им важно научиться работать с теми, кто может быть не формализован и не институализирован, но себя какой-то деятельностью проявляет. Сейчас наши медиа, к сожалению, очень сильно зациклены на заказчиках, то есть власти или бизнесе, или сразу на том и на том. А им нужно научиться выступать коммуникационной площадкой. Вот идеи у власти, вот идеи у бизнеса, вот у людей и сообществ, а вот смотрите — здесь они пересекаются. Я не за то, чтобы отказаться полностью от фалафеля и велосипедов. Я за возникновение неких новых устойчивых систем, с помощью которых будет проявляться локальная идентичность, а локальные культурные коды будут становиться интересны. И моя критика медиа и претензия к ним в том, что они, к сожалению, вынуждены формировать и транслировать глобальный культурный код. Потому что он интересней, отвечает общечеловеческим ценностям, он понятнее и моднее. А медиа просто не знают, где брать другую информацию, они не умеют создавать своих агентов. Они не знают что ценно, а что не ценно для города. И наша задача как урбанистов, как неких системщиков (а город это очень сложная система), показать им: вот здесь есть социальные системы, вот здесь — культурные коды, а здесь — субъекты.

Карта городов, где, возможно, появятся свои ЦПУ

Новым медиа нужно наладить коммуникацию между городскими сообществами. Если вы возьмёте местные томские городские сообщества и поговорите с каждым организатором, узнаете, что их вдохновляет, как они видят идеальный Томск, что им помогает, а что мешает в работе, то у вас получится безумно интересный контекст. И вы получите такое количество информации в течение, например, года, что это позволит вам сразу резко стать городским субъектом. Хороший пример — воронежский DownTown.ru. Они просто тупо начали писать о городских сообществах. Прямо по списку, не веря в эту историю. «Да что это, там никого нет, мы никого не знаем», — говорили они. А получили безумно интересный контент, челюсть отвисла у журналистов. Нужно просто прийти к живым людям. Да, они могут быть странно одеты и непонятно называться, но там — самый контекст, там как раз есть эта городская идентичность.

— Но в крупных городах и социальные группы, сообщества, тоже достаточно крупные. И они между собой конкурируют и конфликтуют.

— Конечно, это нормальная история.

— И, поправьте меня, если я не права, но если в Томске ещё более-менее реально устроить между ними какой-то общий диалог, то в более крупном городе, например, Новосибирске — намного сложнее. Есть удачные примеры?

— В Новосибирске, на самом деле, проблемы такие же, как и в Томске. Суть не в масштабе города, а в том, что делать с конфликтами. Их везде много, а что с ними делать — нет ответа. Конфликты же разрушает отношения, не дают нам возможности эффективно использовать ресурсы. Если мы ставим себе рамки, что конфликты нужно превращать или в сообщества или в события, и как-то с этим работать уже получается история. Но возникает вопрос — а кто будет заниматься конфликтами? Поэтому всё не зависит от масштаба города, а от того, что для города важно и какие цели мы преследуем. Если мы не хотим и дальше между собой ругаться, нужен субъект, который скажет «Давайте разговаривать и договариваться». Когда он появится, то должен суметь сделать всё правильно. Потому что если будет так: «Давайте договариваться, потому что я самый умный», ему скажут «Иди-ка отсюда, ты нам не интересен». А вот если он скажет «Давайте договариваться, потому что у нас есть общие проблемы», уже может возникнуть какой-то диалог. Это сложная вещь.

У нас в стране самое сложное — это диалог.

Потому что 90 лет в нём никто не был заинтересован. Да и сейчас тоже. Но чем интереснее и сложнее субъекты, тем интереснее будет сам этот диалог, горожанам есть о чём поговорить. Но кто-то должен этот процесс запустить, а в его результате что-то должно измениться и появиться.

В Екатеринбурге, кстати, хороший диалог наметился. Через мифотворчество Эдуарда Кубенского, который написал «Тридцать урбанистических снов», через деятельность ГЦСИ Алисы Прудниковой, через стрит-арт Тима Ради. Там есть много девелоперов, которые так или иначе в эту тему вплетены, есть тот же самый Ройзман. Да, возможно, пока они не пересекаются, но они об одном и том же. У них есть ценность — город и его будущее. Они начинают уже понимать, что где-то они пересекутся неизбежно. И чем быстрее это произойдёт — тем лучше. То же самое с Томском: чем быстрее произойдёт диалог, какой бы он ни был, поругаются представители сообществ, подерутся или нет — самое главное, чтобы у них было желание сделать что-то вместе.

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

Мурунов в Томске

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Томску

— Во время лекций вы немного поругали Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» и другие пересекающиеся с вами по теме организации. А вы сами между собой планируете как-то вместе работать?

— Конечно, мы же все на самом деле одно экспертное сообщество, которое, несмотря на эту критику, всё равно коллаборирует и всё равно договаривается. По крайней мере, пытается выстроить диалог. Да, это тоже сложно, потому что все борются за заказы и влияние. Но если у тебя рамка общая, большая, стратегическая — какие-то реальные изменения — ты можешь критиковать. А ещё можешь приходить и предлагать что-то устроить, можешь отзываться на предложения в чём-то поучаствовать. Критика в экспертном сообществе всё-таки необходима, она формирует понимание кто есть кто. И она у нас несколько на другом уровне. Друг к другу лично мы очень хорошо относимся, многие из нас друзья. Но как эксперты мы можем критиковать деятельность и позиции.

Я покритиковал «Стрелку» за то, в чём они сами, в принципе, сознаются, что у них был перекос в сторону европейского опыта. Но не на кого было опереться в стране, не было историй. И хорошо, что они эту тему начали, прокачали, и сделали урбанистику модной. Понятно, что российские практики намного сложнее было искать. Да и сейчас их находить, упаковывать, методологию делать, проводить экспертизу — всё это безумно сложно.

Проще Рэма Колхаса привезти и сказать: «Чувак, научи нас жить».

А он приедет и скажет: «Ребята, всё классно, делаем вот это и вот это». Привезти Яна Гейла тоже просто, он скажет, что надо сделать, а вот как — не ответит, потому что он живёт в другой реальности. А даже если скажет, как сделать, то это вряд ли получится. И «Стрелке» пришлось этот опыт пережить, зато на этом они воспитали собственное понимание и школу. В том, что они делали, нет ничего плохого. Но мёд — он затягивает. Если всё будет хорошо, все сахарные и все лапушки, то где развитие-то, где диалектика, где борьба?

— Вы говорили о том, что 80% жителей городов — «пассажиры», которые никак не включены в жизнь города, и это нужно менять. А если они вдруг возьмут и включатся, не вызовет ли это неожиданных последствий?

— Тут нужно понимать про включенность людей во что мы говорим, мы же не призываем к чему-то маргинальному или реактивному. К небольшому количеству их сценариев в городе — здесь живу, здесь работаю, здесь потребляю — к этому набору примитивных вещей мы хотим добавить ещё что-то. Плюс как 80% населения страны перезагрузить в течение года? Никак. Это процесс эволюционный.

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Фото, сделанное Святом Муруновым во время прогулки по Новосибирску

Локальные сообщества в любом случае будут перекраивать социальную ткань города, они предъявят другие требования к пространствам, к образованию, к культуре и политике. Но это возникнет на следующем этапе, потому что сейчас основная проблема — отсутствие субъектов. Некому говорить, нет компетенций. Почти никто не может сказать, чего хочет. «Что я прочитал в газете — то и хочу», как показывает московский опыт. В этом смысле горожане не умеют рефлексировать, пока у нас не достроены личности в этом смысле. Кто такие эти 80% «пассажиров»? Это, в принципе, люди, у которых нет ценностных ориентиров, или они очень формализованы или гибки. Сегодня я даю взятки, а завтра нет, сегодня я за это, а завтра — вот за то, сегодня я выбрасываю мусор просто так, а завтра сортирую. Личность не сформирована, а ценности не артикулированы. И социализация — это один из инструментов создания внутренних ценностей. Сейчас с этим не справляется образование, которое отказалось от ценностей и передаёт только знания как шаблоны. С этим не справляется семья и не справляется культура, которая стала очень современной и глобальной. Кого мы воспитываем, какие у нас традиции современные, переосмысленные, что мы хотим-то друг от друга в итоге? Это процесс пересборки, он очень сложный, он небыстрый, поэтому здесь нет рисков резкого изменения качества, скачка не будет. Но эта ускоренная эволюция может привести к качественным изменениям. А у качественных изменений цель очень простая — от ресурсоориентированной страны, где важны нефть, газ, лес, перейти к человекоориентированной стране. Кто ты, что ты, чему ты можешь научиться, как себя можешь проявить — вот что важно. А это, знаешь, будет такой достаточно резкий переход.

— А сейчас, в условиях и финансового кризиса и сложной политической ситуации, как вы думаете, будет ли кто-то тратить время, силы и ресурсы на то, чтобы заниматься урбанистикой? И не закончится ли тот подъём этой темы, который происходит в последние годы?

— Кризис наоборот заставляет людей жаться друг к другу. В городах администрации наоборот стали более адекватны по отношению к людям. Потому что они понимают, что другого ресурса у них нет.

Деньги кончаются, инвестиции закрываются, а единственный ресурс, который никогда не ценили в нашей стране — люди, которые живут в нашем городе, — остаётся.

Мы готовы где-то зарабатывать, где-то тратить, но вот что-то делать вместе мы меньше всего хотим. И вот сейчас кризис заставляет нас повернуться друг к другу. Да, он усложняет процесс коммуникации, потому что все на эмоциях и на нервах. И политическая история очень сложная. Но в любом случае здесь есть и вектор движения друг к другу. Это хорошо. И я рад, потому что инструментом в этой ситуации становится не архитектурно-планировочное решение, а социальное проектирование. Это время не каких-то богатых инвестиционных проектов, типа «Давайте в поле забабахаем мега-город», а возможности пересборки ресурсов, перезагрузки образования и общественных пространств, включения каких-то сообществ в принятие решений. Я фиксирую позитивные изменения, вызванные кризисом. Хотя и понимаю, что риски возрастают, но всё это, в любом случае, хорошие задачи и экспертный вызов.


Читать также:


Театр одного зрителя
Дмитрий Петров на волне нового общественного пессимизма (и оптимизма) хоронит территориальный маркетинг и объясняет, почему регионам не видать развития, пока власть — вертикальна.


Тактический урбанизм: как менять город быстро
Вместо того, чтобы придумывать неподъёмные проекты, которые умрут на стадии поиска инвестора, тактические урбанисты предлагают начинать с малого. Любой проект можно протестировать в собственном дворе, оценить его перспективы и подводные камни, а уже потом спасать весь город.


«Сибирь и точка»: Попытайтесь осмыслить Омск
Анна Груздева не стала делать традиционный для проекта «Сибирь и точка» путеводитель по Омску, а поговорила с горожанами — о том, почему молодёжь покидает город, как в нём можно реализовывать свои проекты и мечты и откуда берётся омская депрессия.


«Север — это государственная забота»
Краеведы и журналисты, норильчане Стас и Лариса Стрючковы, рассказали команде проекта «Сибирь и точка», почему раньше в Норильск попадали только по конкурсу, как власти должны поддерживать северные города, зачем сантехники должны быть немного мерзлотоведами и за что норильчане не любят фотографа Гронского.


Страна заборов: преграды в России
Заборы и ограды — неотъемлемая часть российского пейзажа и характера. Такой вывод делает Владимир Каганский в книге «Как устроена Россия». В ней он объясняет, как связано желание постсоветского человека отделиться и укрыться от посторонних и отгораживание государства от людей. «Сибурбия» публикует отрывки из книги.


Столкновение неизбежно
Дмитрий Петров рассуждает о мифологии города, вечной двойственности Новосибирска и о феномене перекрёстка как об одном из ключей для понимания столицы Сибири.


Добавить комментарий

Вы должны войти чтобы оставить комментарий

Siburbia © 2019 Все права защищены

.