Александр Кириллов
книжный обозреватель
Каждый роман Умберто Эко, семиотика, медиевиста, ведущего европейского интеллектуала, — это нечто вроде энциклопедии. Прочитавший, например, «Имя розы» автоматически становится экспертом по католическим монашеским орденам в XIV веке, а «Маятник Фуко» даёт исчерпывающее представление о всевозможных тайных обществах: розенкрейцерах, иллюминатах и прочих масонах.
Знакомство с художественными произведениями писателя напоминает скорее чтение увлекательного нон-фикшна, нежели обычную беллетристику (если это слово ещё актуально). Грань между мистификацией и не-вымыслом в этих текстах настолько тонка, что порой её практически невозможно зафиксировать.
О «Пражском кладбище», новом романе об истории антисемитизма, можно сказать то же самое. И даже больше того: все персонажи в нём – реальные исторические лица; все события, описанные Эко, так или иначе имеют место в мировой истории. За исключением главного героя, капитана Симонини, который и есть та небольшая выдумка, шалость, которую автор себе позволил. Если убрать Симонини, этот крошечный винтик, то вся конструкция развалится, романа просто не будет — останутся только факты.
Неправду эту, кстати, профессор извлёк на суд публики еще в 1992 году, в одной из своих колонок в журнале «Эспрессо» (они изданы по-русски как «Картонки Минервы»), рассуждая об этимологии словосочетания «синагога сатаны» и реконструируя историю “Протоколов сионских мудрецов»: «некий капитан Симонини поставил ему (аббату Баррюэлю) на вид, что за кулисами стояли коварные иудеи» — и вот, спустя двадцать лет, это фабула новой книги.
Умберто Эко «Пражское кладбище» (Corpus, декабрь 2011)
Удивительно, но при этом «Пражское кладбище» ещё и своеобразный конструктор из всех прошлых романов автора, то есть тоже по своему фальшивка. Главный герой болен, у него амнезия, мы читаем его терапевтический дневник — что заимствовано из предыдущего «Тайного пламени царицы Лоаны». Он специалист по подделке документов всех уровней сложности, мистификатор — такое тоже уже было, в «Баудолино». У капитана есть двойник, аббат Далла Пиккола, второе лицо, и оба получают директивы от высокостоящих покровителей — тут же вспоминается «Остров накануне». За тайные общества и чёрные мессы в ответе, понятно, «Маятник Фуко». И, конечно, в центре романа книга-с-большой-буквы — «Протоколы сионских мудрецов», ровно на том же месте, что и «Комедия» Аристотеля в «Имени Розы». Такая прогулка в литературных лесах, путеводитель по библиографии писателя.
Но вся эта утомительная фактология — лишь способ рассказать историю, подобной сложной игры и раньше у Эко было в достатке.
«Пражское кладбище» в первую очередь — авантюрный роман с продолжением и картинками, как у Эжена Сю (а ещё, в придачу, с кулинарными рецептами и маленькими гламурными замечаниями в духе «как отличить гризетку от лоретки и кокотки») — ему бы печататься в бесплатной газете конца позапрошлого века, тогда бы и читатель был соответствующий.
Целиком же эти главы-фельетоны, собранные под одной обложкой, производят обратный эффект — Симонини смешон и даже жалок, как и весь его доморощенный антисемитизм, доставшийся в наследство от деда. Его жизнь — декадентское «Шоу Бенни Хилла», иногда это даже выглядит жестоким по отношению к герою. В конце романа читателю трагически непонятно, как всё это могло зайти так далеко — дойти до Гитлера. Главный раввин Рима, обвиняя Эко в том, что тот недостаточно резко обличил антисемитизм в своей новой книге, просто не удосужился прочитать роман целиком.
