Армия и я

На что похожа современная армия: ад или санаторий? Четверо военнослужащих из Краснодара, Израиля и Новосибирска рассказывают свою версию.

Александр Бобрышев
Модель
Закончил САФБД
Призвали

Про быт. Наверное, кто-нибудь из вас знает, что значит оказаться в другом мире, делать то, что тебе непривычно, подчиняться какому-то «дяде». Раньше ты курил отличные сигареты, никто не ограничивал твою свободу передвижения, а теперь представь, что этого нет. Для меня привычно пить по утрам отличный кофе: 90 % арабики, 10 % робусты, например «Кения». Теперь же я пью напиток под названием «кофейная вода»: теплая субстанция с ароматом и вкусом кофе, на деле — разбавленный кофейный порошок с добавлением сгущенного молока. Стоит ли говорить, что мое чувство прекрасного оскорбляют каждое утро. Про еду я вообще молчу.

Про людей. Тяжелее всего оказалось держаться морально. Мне довольно сложно общаться с тем слоем общества, в котором я нахожусь. Нет, конечно, я коммуникабельный и прочее бла-бла-бла, но 18–19-летние ребятки порядком выносят мне мозг. Перед увольнительной я только и слышал: «О, сколько там часов у нас свободных? Вот я палок накидаю!», а во время телефонных разговоров с девушками: «Ну что, ты там кровать мне греешь? Ноги разминаешь?». Абсолютные животные.

Про шмотки. Как и предсказывал мне военкомат, «трендовыми цветами» в этом году для меня стали зеленый, белый и черный. Я тут чуть было не спалился со своими модными пристрастиями. Сидим, в кои-то веки смотрим телевизор, даже MTV, идет «Модельная школа ведьмы Дженнис». Все своими делами заняты, я сижу воротничок пришиваю после стирки.

Про присягу. На репетиции присяги решили приколоться. В конце торжественной речи каждый солдат должен сказать «Служу России!». Выхожу, произношу текст присяги, поворачиваюсь к строю лицом и говорю: «Служу Барбаре Стрейзанд!», а пацаны хором отвечают ее знаменитым «У-у-у!». Лейтенант поржал, а вот от старших нам чуть не влетело по полной.

Вася Чайка
Закончил НГТУ
Бросил аспирантуру, престижную работу и пошел добровольцем, потому что «скучно, движняка какого-то надо»

Про быт. Протусовался с 23 по 25 мая на «холодильнике» в городе Обь, откуда меня, собственно, и призвали на Тихоокеанский флот. Выдали нам чудо-форму от Юдашкина, на шесть размеров больше. Потом был путь до Уссурийска. Поездом пять дней. Плацкарт. Военный эшелон. Не выпускали на улицу даже на пять минут. Доехали зашибись, хоть потные, нормально немытые, а то бишь до черта вонючие, но предвкушающие военную службу. Доехали до Уссурийска, там переночевали в одной военной части, а потом на электричке составом в сорок новосибирских рыл приехали во Владивосток. Город весь в холмах, прямых дорог нет вообще, а климат — просто песня. Приехали мы 1 мая, и шел мокрый снег! Жили в казарме, напоминающей сарай, очень сырой сарай. На ПТК единственное развлечение — это уборка. Почитать нечего.

Про людей. Ждали денек распределения, и я… подрался. С земелей из Новосибирска, с которым ехал в одном вагоне. В этот же день прошел медкомиссию и получил назначение. На следующий день у меня с носа, так как он был немного перебит, перетек синяк под глаз. И начались проблемы. С пацаном, с которым дрались, договорились, что скажем, что упали со шконок. В итоге, когда забирали мою команду, то меня брать не стали, так как увидели мой синяк и «спалили» разбитые казанки на руке. В общем, парили мне мозги две недели, не забирали, пока не заживет рука и не сойдет глаз.

Через некоторое время меня переодели в морскую форму и перевели в другую роту, где собрали еще 21 человека для отправки в Краснодар. Через неделю мы улетели на самолете, с пересадкой в Новосибирске. Хоть побывал в родном городе, под родным небом пару часиков. В Краснодаре вообще какой-то пионерлагерь по сравнению с Владиком. Обращаются все друг к другу «товарищи», никто нас как прапор во Владе «у**ищами **аными» не называет.

Про шмотки. Жара тут невыносимая! Учитывая, что почти всегда ходим в тельняшках, брюках, кителях и берцах, то мы все время мокрые и вонючие. Нормальная помывка в бане — раз в неделю. А так моемся в раковинах холодной водой — что такое горячая, мы уже позабыли. Все равно чудовищная гордость переполняет, что мы здесь единственные моряки и ходим в тельняшках. Все остальные сухопутные, мы их «сухарями» называем.

Про присягу. Мы прилетели в Краснодар уже с присягой, то есть отслужили уже по месяцу или по два, а остальные 70 человек роты и около 800, которых привезли сюда учиться, — только из дома «откинулись». Теперь мы ждем их присягу и впахиваем в двадцать два рыла в нарядах и на всевозможных работах. За месяц уже по три-четыре раза отстояли, подзаколебались уже.

Екатерина Черткова
Военный врач
Закончила АлтГМУ (Алтайский медуниверситет)
В армии потому, что «зарплата больше, чем на гражданке, и ездить далеко не надо»

Про быт. Вообще бойцы питаются отдельно, но, разумеется, когда мы выезжаем в поля, то едим все вместе. Тут еще у меня есть важная функция: без санитарной проверки врача накормить никого не могут. То есть я проверяю качество пищи, даю добро на выдачу, ну и сама ем, естественно.

Про людей. Женщина есть женщина. Отношение к нам все равно особенное: нагрузки меньше, позволяют больше. Например, нам можно два раза в неделю ходить в гражданской одежде. Все дело в том, что мужчинам форма выдается на год, а нам — на два.

Без моего разрешения не могут допустить к оружию, полетам, работе с техникой. Еще мне повезло, что я пришла служить замужняя и с ребенком, поэтому приставаний со стороны коллег-военных не было. Девушкам, которые младше по званию и во время выездов в поля остаются на ночевку, а не уезжают домой, как я, значительно сложнее.

Про шмотки. Раньше у нас был очень строгий командир дивизии, требовал, чтобы все было по уставу, особенно внешний вид. Совершенно недопустимо было появиться в солнцезащитных очках или зимой надеть свои теплые рукавицы вместо черных военных перчаток. Туфли — вообще отдельный разговор. Каблук должен быть определенной формы и высоты, цвет — только черный. Я сама небольшой комплекции, и размер ноги у меня маленький, поэтому найти форменные туфли на меня практически невозможно. Приходится искать и покупать самой похожие. Сейчас у нас новый командир дивизии, он подтрунивает над нами, конечно, но строго ничего не требует.

Анна Марушенкова
Студентка НГПУ
Секретарь в израильских ВВС
Призвали

Про быт. Я служу в центре Тель-Авива в чем-то вроде нашего генштаба, в котором сидят все майоры, полковники и подполковники. Моя работа очень даже офисная. Курс молодого бойца я, конечно, прошла, но это было всего три недели. Раз в месяц мы выходим на дежурства, иногда заступаем в ночь на пост. Либо ты стоишь около оружейной, либо на воротах: понятно, что все равно все окружено камерами и спецагентами, но нас тоже надо чем-то занять.

Про людей. В израильской армии служат все: и мальчики, и девочки. Не служат только инвалиды и ортодоксальные религиозные. Есть, правда, разряд религиозных мальчиков, которые обязательно идут в «боевые», и есть разряд религиозных девочек, которые занимаются, на мой взгляд, кое-чем поважнее армии. Это так называемая «Национальная служба»: они проводят экскурсии, помогают детям с уроками в школе — что-то вроде волонтеров. Не служить в обычной армии можно только с разрешения раввина, который есть на каждом призывном пункте. Он должен тебя знать, кто твои родители, есть ли у вас кошерная кухня, должен видеть, что ты ходишь в синагогу на базе.

Довольно часто бывает так, что командирша заводит роман со своим солдатом, реже — командир с солдаткой.

Про шмотки. Когда я на выходных, то хожу в обычной одежде. В чем плюс формы — в ней у тебя есть право бесплатного проезда. Пограничная и обычная полиция, а также бойцы, которые уже отслужили два года и имеют соответствующее удостоверение, могут ездить бесплатно даже в гражданской одежде.

Отличие от русской армии. Здесь тебя не могут увезти неизвестно куда и неизвестно на сколько. Страна маленькая, поэтому никакой Читы и Владивостока нет, сплошной детский сад. Никто не может «закрыть» тебя на базе больше чем на 17 дней — это надо быть полным уродом. Да и качество еды, разумеется, во много раз выше.

Текст: Валерия Мордачева
Видео: Лена Франц, Валерия Мордачева
Иллюстрация: Лиза Нечаева