Без вина виноваты

Текст: Денис Кононов, Семён Панин
Фото: Лена Франц

Вопреки всеобщим опасениям, вино из Европы в Россию ввозить всё-таки можно. Но почему более-менее годного вина, которое на отдыхе в Италии мы покупаем за два евро, у нас в стране не найдёшь? А если и наткнёшься на него, то стоит оно не 2, а 20 евро? И почему вино за 300 рублей в России вообще невозможно пить?

Начну со слов барона Филиппа де Ротшильда: «Мы платим за вино 20 долларов. Всю остальную цену мы додумываем сами». На самом деле производство вина — это не супердорогое занятие. В целом в Европе, в зависимости от производителя, себестоимость одной бутылки варьируется от одного до десяти евро. Туда входит и сбор урожая, и оплата рабочей силы, и кормление рабочих (на некоторых винодельнях это практикуют), и все процессы созревания вина. То есть это стоимость одной бутылки вина в тот момент, когда она выходит от производителя. Далее в игру вступают законы рынка.

Сразу оговорюсь, что есть коммерческое вино, которого 90%, а есть вино как произведение искусства, которого 10%. У эксклюзивного вина себестоимость, конечно, выше, потому что его произведено мало, и оно чаще всего долго и особым способом выдержано. Коммерческое как раз и стоит от 1 до 10 долларов, его производят много и развозят по разным странам.

Маленькими партиями ввозить вино в Россию не очень выгодно, поэтому возьмём условного крупного импортёра. За коммерческим вином наш условный российский импортёр едет, например, во Францию и связывается там с производителем. Этот производитель делает несколько наименований напитка, которые потом продаёт дистрибьюторам и импортёрам разными партиями. Но то количество бутылок, которое он решит продать тому или иному импортёру, производитель определяет сам.

То есть мы не можем прийти к виноделу и сказать: «Мы хотим купить у тебя 100 000 бутылок вина». Потому что каждый год он производит лишь определённое количество бутылок.

Например, 150 000, треть из которых он уже пообещал отправить в Америку, треть хочет оставить у себя в стране, а ещё 30 000 планирует отправить по европейским странам. Поэтому он ответит: «Я могу продать тебе только 5 000 и ни бутылкой больше. Остальные я уже распределил». Отсюда — скудный ассортимент вин на наших прилавках.

Дальше — больше. В нашем законодательстве сказано, что если в машине в страну ввозится вино, то в ней должно быть только вино. Если перевозишь контейнеры по железной дороге, то в этом контейнере, опять же, должно быть только вино. В ту же Великобританию в фуре с партией вина может ехать ещё и партия стульев. Поэтому импортёру не выгодно ввозить вино от разных производителей по-отдельности — и он арендует склад, на который свозит все бутылки, закупленные в данной стране. В нашем случае — во Франции.

Есть ещё одна законодательная норма: все бутылки вина, импортируемые в Россию, должны иметь российские акцизные марки. Поэтому вино из Франции направляется на склад в Латвии или Польше.

Туда же привозят вино, закупленное импортёром в других винодельческих странах. К слову, за аренду этого склада импортёр тоже платит деньги. На этом складе паллеты разгружаются, каждая бутылка вина вынимается, на неё наклеивается российская акцизная марка и бирка со сведениями о вине на русском языке. Далее бутылки вновь упаковываются в паллеты или ящики.

Конечно, можно просить производителя вина сразу клеить на бутылки российские акцизы и нанимать переводчика, чтобы сведения о вине были уже на русском языке. Но если производитель ошибётся в одной букве или цифре, то таможенный контроль отбракует всю партию и изымет её для утилизации, что повлечёт за собой огромные убытки. К тому же рабочая сила в странах-производителях вина намного дороже, чем в той же Польше или Латвии.

В момент, когда вино приходит к границе с Россией, его стоимость с одного евро, по самым грубым подсчётам, возрастает до 3–4 евро.

После уплаты на границе 20-процентной пошлины на ввоз алкоголя и НДС оно стоит примерно 5 евро. Когда добирается до большого склада в Москве — 7 евро. Когда попадает на полки магазинов в стране — около 10. И это по самым скромным и грубым подсчётам.

Дальше у нас идёт долгий процесс перепродажи вина от импортёра в магазин, а потом из одного магазина в другой магазин (и такое бывает). Плюс огромные расстояния между Москвой и другими регионами. Естественно, наценки у всех свои. Некоторые рестораны могут взвинчивать цены для гостей в 5 раз, магазины — в 2.

Что касается эксклюзивного вина, то, положим, его производится порядка 20 000 бутылок на весь мир. Себестоимость его составляет порядка 100 евро. Импортёр приходит к производителю и говорит: «У меня есть сто россиян, готовых купить это вино». Но производитель готов продать импортёру в Россию только 50 бутылок. После преодоления всех складов в Европе в Россию оно приезжает с ценой в 500 евро. А чтобы отмести тех пятьдесят человек, которые хотели бы это вино купить, но им его не хватает, импортёр задирает цену. И в России эта бутылка продаётся уже в 30 раз дороже.

Как видите, нормальное вино в России никак не может стоить 300 рублей, и, если вы располагаете только этой суммой, не стоит пытаться купить на неё похуже, зато побольше. Даже если вы рассчитываете на определённый эффект, на следующий день об этом придётся пожалеть. Лучше зайдите в винный бар и выпейте бокал чего-нибудь достойного. В конце концов, вино — это про качество, а не про количество. Если вы, конечно, не в Италии.

Читать также:


Приключение в бутылке
Продолжая колонки о «культуре пития», мы переходим к новой интересной теме — теперь это будет вино. Сомелье винного бара Ruby Денис Кононов рассказывает о том, почему не бывает двух одинаковых бокалов вина, о влиянии советских времён на винную культуру и о вкладе итальянских виноделов в мировой ресто-бизнес.


Барный день
Дружеские вечеринки с глинтвейном и в свитерах с оленями — уже не кадры из американских фильмов, а привычные реалии сибирской зимы. Никита Манько предлагает пойти чуть дальше: обзавестись настоящим домашним баром и освоить несколько новых рецептов.


Комплексный подход
В этой колонке Алексей Боткунов рассказывает, почему еде без алкоголя и алкоголю без еды существовать практически невозможно и в какие формы выливаются эти отношения в коктейльной карте.


Девушка входит в бар
В этот раз Алексей Боткунов расскажет о том, можно ли делить коктейли на «женские» и «мужские» и чем угостить девушку в коктейль-баре.


С барменского плеча
Алексей Боткунов, бар-менеджер Friends, начинает вести у нас колонку об алкогольной культуре. Для начала он рассказывает, почему нужно знать, что, где и как пить, и зачем разговаривать с барменом.


На посошок
По просьбе «Сибурбии» бармен Алексей Боткунов приготовил шесть коктейлей, избавляющих от похмелья, и поделился их рецептами.


Добавить комментарий

Вы должны войти чтобы оставить комментарий

Siburbia © 2019 Все права защищены

.