Наталья Ласкина
филолог, преподаватель зарубежной литературы
Удивительно, как твёрдо люди, добившиеся карьерного и материального успеха, верят в свою свободу. Свободные, успешные, самодостаточные и даже иногда креативные, они рассказывают, как не зависят ни в чём от «системы» и «государства», разве что дань платят. Они всё понимают про это государство, но даже обсуждать его считают ниже своего достоинства и вне своих забот, у них есть дела поважнее, им надо детей растить… Стоп. На этом месте всё и ломается.
Вроде бы не надо объяснять, что, если вы не загадочный отшельник в лесу, вашему ребёнку (за неимением оного — ребёнку ваших близких) понадобятся хорошие учителя. У меня для вас плохая новость: одна эта потребность отменяет всю независимость, всё неучастие в системе, все внутренние эмиграции.
Набросаю к началу учебного года простую историю для успешных и свободных.
Вот хорошая девочка Маша, из которой выйдет прекрасная Марья Ивановна для вашего ребёнка. Маша выбирает будущую профессию. У Маши призвание, сердце ей подсказывает, что надо идти в учителя. Маше говорят, что она ставит на себе крест, что «ума нет — иди в пед», что любовь к детям пусть лучше на своих детях и реализует, а работу надо выбирать денежную. Если Маша не Маша, а Миша, ему ещё втолкуют, что работа не мужская, бабье царство, что настоящие мужчины должны добиваться успеха. На этой стадии ваш ребёнок своего учителя, скорее всего, уже потерял: хорошие учителя к голосу социума чувствительны.
Фото: amberbluebird.blogspot.com
В этой истории вам повезло. Маша настояла на своём: она идет учиться, сознательно рассчитывая на будущую работу в школе. В моём городе наверняка всё-таки в педуниверситет, но можно и ещё куда-нибудь. Ан нет, везде не хватает бюджетных мест: государство решило, что в стране слишком много образованных и что надо подсократить ненужные специальности. Как это вдруг учитель — ненужная специальность? А вот так: выпускники педвузов не идут в школу из-за низких зарплат и тяжёлых условий труда — значит, учителей больше не нужно. (Если вы думаете, что уж хорошей Маше-то место достанется, что проходят всегда только самые лучшие, подумайте еще.)
Государство, от которого вы не зависите, только что отобрало у вашего ребёнка молодого талантливого учителя, чтобы сэкономить. В чью пользу оно у нас экономит, вы и сами знаете. Если вы сочувственно кивали, слушая речи о том, как обесценилось образование и как пора сокращать бесплатные места, нечего халявщиков плодить, поздравляю: государство к вам прислушалось. Мымре несите цветы, сменить её некому.
Фото: Rebecka Bjurmell
Вам опять повезло, и Маша всё-таки поступила? Теперь у неё четыре года до диплома «бакалавра педагогического образования», что бы это ни значило. Ещё пять лет назад она бы могла учиться на год дольше, у неё было бы больше времени на педагогическую практику, а в дипломе — слово «учитель». Почему поменяли, у нас же стабильность? А Болонский процесс.
Поступив, Маша обнаруживает, что большинство других таких Маш послушались вовремя вас и учатся в местах попрестижнее, а её однокурсники тут «ради корочки». Маша умная, у неё есть интересы, она хочет учить детей тому, что ей самой интересно. Учиться с теми, кому неинтересно, ей трудно. На общение же с преподавателями времени совсем мало: отняли не только пятый год, но и от каждого курса отхватили. Свой предмет Маша должна осваивать в основном сама, по книжкам, часто устаревшим или очень сложным. Почему? А Болонский процесс. Учёный-то из умной Маши и таким способом получится, а учитель?
Фото: Evan Brennan
Маша хорошая, но к вашему ребенку она теперь если и придет, то недоученной и нетренированной. Если не знали — это государство решает, сколько времени отводится на изучение каждого предмета и на практики, оставляя вузам для манёвра лишь крохотное поле, на котором, кроме внутренних интриг, ничего не вырастишь.
Может быть, если вам очень везёт, Маша получила-таки свой диплом, нашла работу в школе, и её талант компенсирует все пробелы. Тут она узнает, что зарплата молодого учителя именно такая, как её предупреждали, а не как рапортуют в телевизоре. Кто решает, сколько платить учителю? Оно самое, от которого вы свободны, в отличие от Маши.
Если Маша попытается работать в два раза больше, то выгорит и превратится в мымру. Скорее всего, Маша поплачет-поплачет, да и откажется от любимого дела, с учительским талантом она сумеет найти себе место и в других профессиях. А ваш ребёнок-то снова остался с мымрой. И мымра на него орёт, пока вы хвалите Машу за то, что она наконец-то строит нормальную карьеру.
Фото: Jim Plumb
Нет, конечно, всё не так мрачно. Маша останется в школе, если у неё есть жилье, небедные и здоровые родители, состоятельный муж или упрямство эпического героя. Считайте сами, сколько шансов у вашего ребёнка встретиться с Машей, а не с мымрой. Посчитайте также, сколько Маш нужно, чтобы у ребёнка были хорошие учителя в течение всей его школьной жизни. Теперь посчитайте, сколько раз государство поучаствовало в этой истории. А теперь ещё раз расскажите, какие вы независимые, какие успешные и как своему-то ребенку вы всё сами обеспечите.
Для особо свободных напоминаю, что если ни у вас, ни у дорогих вам людей детей нет и не будет, или ваши дети уже не в школе, или вам повезло фантастически, и у ваших детей целый штат Маш, вам всё равно не избежать последствий работы мымр, жить-то вам не в лесу.
Ладно, я слукавила немного. Есть ещё вариант для успешных и свободных. Государство как бы не запрещает открыть частную школу и/или поддержать десяток юных Маш на их пути в учителя. Некоторые мои успешные знакомые в юности именно об этом и мечтали — как они построят своим детям свою школу, с хорошими учителями и правильными программами. Не построили.
