Александр Павлов,
омский журналист и блогер,
автор паблика «Орбита-4»
На днях московский художник-концептуалист Никита Алексеев выложил в своём фейсбуке прекрасную историю (вроде бы по поводу разбившегося во Внуково самолёта, но на самом деле вообще по всем возможным поводам), которую не грех процитировать здесь целиком.
«Стою в очереди в супермаркете возле гостиницы «Молодёжная». Передо мной парочка в нерпичьих картузах, в синтетических чёрных куртках с норковыми воротниками и в остроносых ботинках. В корзинке — две поллитровки «Журавлей», батон белого хлеба, упаковка нарезанной корейки, банка маринованных огурцов, два пакета молока.
Один толстый, другой худой. Нормальные командировочные.
Один (худой) другому говорит: «Слышал, в аэропорту вроде борт ебнулся? В Читу долетим?». Другой (толстый) отвечает: «Долетим. А может, нет».
Очередь идёт медленно. Они минуту молчат. Потом толстый худого спрашивает: «А ты сироту возьмёшь?».
Полминуты молчания, затем возвратное: «А ты?».
Тут подходит очередь, они ставят продукты на прилавок, быстро выясняют, кто за что платит, суют припас в пакет, и я слышу ответ:
«Конь скажет, так и возьму. Блядь, куда деться?».
Знать бы, кто этот конь».
В наступающем 2012-м мы все ждали, конечно, непонятно чего, но желание разумных перемен и хоть какого-то торжества логики вполне вырисовывалось. Россия же, коротко взглянув на рациональные общественные дискуссии, радостно и со свистом сорвалась в вертикальный штопор чистейшего безумия, перечислять проявления которого, по большому счету, нет никакого смысла. «Pussy Riot» и православные активисты, «Болотное дело» и могилки для сирот, депутат Милонов и депутат Железняк — все остро обсуждаемые темы года более чем органично вписываются в обширнейшую картину не настолько популярных в СМИ, но соответствующих по духу историй. Для наглядности перескажу одну из своих любимых, прочитанную дня три назад в пресс-релизе от омского УВД.
Девушка-студентка сильно злилась по поводу того, что родители оказались против её отношений с бойфрендом, и решила просто убить папу с мамой, для чего сдала в ломбард фамильное золото, за 20 тысяч рублей наняла какого-то мужчину из Казахстана, вдобавок купив ему два полуметровых ножа-мачете. В общем, папа выжил (хотя и получил четыре сильных колото-резаных ранения), маме тоже повезло, всех повязали — но сюжет всё равно впечатляет своей бытовой патологической лихостью.
Все ответы на трагические вопросы о жизни и мотивациях практически любого гражданина содержатся, как ни печально, в одной фразе, которая звучит как «конь нашептал». Этому, кажется, даже есть вполне убедительное объяснение: чисто статистически число случаев разнообразных расстройств психики, начиная с неврозов и заканчивая шизофренией, с каждым годом только растет — и в данном отношении народный избранник-гомофоб, ортодоксальный казак, матушка Фотинья, президент, летающий с клином журавлей, и девочка из омского сельхоза с гигантским тростниковым ножом в равной степени уязвимы.
Безусловно, ужасно и то, что дальше совершенно точно будет только хуже. Даже если отойти от политики, лучшее, что было в этом году в культурном поле, оказывается исключительно про сугубо российские трагедии, девиации и мистические составляющие. Лучшее событие — несостоявшийся апокалипсис и подготовка к нему с массовой паникой и закупкой круп и спичек тоннами. Лучший телепроект — «Россия. Полное затмение» Лошака на НТВ, про фидбэк к которому он замечательно всё рассказывает сам. Лучшие фильмы — «Шапито-шоу» Лобана, «Жить» Сигарева и «Я тоже хочу» Балабанова (где правильно рассказывают про смех, смерть и счастье). Лучший клип — насквозь шизофренический ютюб-кавер на Летова, записанный, судя по всему, какими-то нашистами, что только усиливает эффект. Лучшая музыка — «Птицу Емъ» (самые остроумные люди страны, у которых, судя по параллельному проекту «4 Позиции Бруно», в головах творятся реально страшные вещи), «Боровик Ералаш» (омско-питерская андеграундная команда, поющая про волшебную межгалактическую избу, на которой мы всегда возвращаемся в Киберроиссю) и Леонид Федоров, снова записывающий песни на стихи Введенского (вот уж у кого с конями были сложные отношения).
Впрочем, лучшее дополнение к этому стихотворению когда-то придумала уже полузабытая группа «Голуби и безумные кашевары»: «Я устал искать коня, скоро конь найдёт меня». После этого умалишённого года только и остается желать, чтобы в наступающем конь никого из нас не нашёл.
Фото позаимствованы с сайта http://www.golova-loshadi.ru/
