Наталья Ласкина
филолог, преподаватель зарубежной литературы
Искусство ни с того, ни с сего стало снова привлекать внимание людей, вроде бы прекрасно без него обходившихся. Закрыть выставку под названием «Родина», запретить постановку оперы по сказке Пушкина, изъять из продажи книги многострадального Бодлера… Что-то здесь не то.
Сомневаюсь, что это действительно атака на художников, режиссеров, галеристов и издателей. Больше похоже на попытку вынудить заинтересованных пуститься в разговоры об эстетике там, где следует говорить о политике. Во всех этих историях, настоящих и сфабрикованных, истинный смысл не в том, что кто-то не понял современное искусство, и не в ценности Гельмана или Серебренникова, а в том, что кто-то считает необходимым продемонстрировать власть, сила которой измеряется степенью глупости дозволенных ей действий и степенью трусости тех, кто с ними смирится.
Искусство принадлежит всем, конечно. Любое самое трудное и «элитарное» произведение все равно рассчитывает на зрителей, в том числе на профанов. Из этого никак не следует, что кто угодно может решать, какие книги, выставки, спектакли «нужны» этой самой аудитории, а какие нет. Не следует по двум причинам.
Во-первых, все эти «широкие аудитории», «массовые зрители» и «простые читатели» — иллюзия, такой же фантом, как любое «большинство».
Во-вторых, если каждый имеющий уши, глаза и научившийся читать способен послушать любую симфонию, посмотреть на любую картину, прочитать любую книгу, это не значит, что каждый способен понять и оценить.
H. A. Римский-Корсаков. "Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии", оркестровая картина "Сеча при Керженце". Страница партитуры. Автограф.
Эту мысль очень трудно отстаивать, потому что в нашей культуре однозначное право быть «специалистом» признается только за специалистами в технике. Все могут летать на самолетах, но нельзя ни демократическим голосованием, ни авторитарным указом решить, какие самолеты лучше — это дело людей, которые понимают, как самолеты устроены. Невероятно при этом сложно донести до всех мысль, что точно так же есть люди, которые понимают, как устроены произведения искусства. Сложность и неоднозначность искусства тут ни при чем: законы природы, с которыми имеют дело физики и инженеры, не менее загадочны, удивительны и недоступны полному познанию, чем законы человеческого творчества. Просто коллективное сознание не приучено помнить о том, что эксперты есть в обеих сферах, а эксперты в области искусства не приучены бороться за свой авторитет.
Неудивительно, что людям не верится, что наша работа — это работа, и наше знание – знание. Давайте хотя бы на минутку оставим мифы мифотворцам, а романтизм — байронам, и объясним честно, что такое настоящий «гуманитарий».
Возьмем для примера единственный гуманитарный навык, который в России вызывает уважение, — владение иностранными языками. Думаю, каждый, кто знает хоть один язык, кроме родного, имел возможность обнаружить, что многие упорно воспринимают это не как результат труда, а как некую магическую способность (очень трудно, например, бывает объяснить, что нельзя синхронно и без больших потерь переводить непрерывный поток речи, или что письменный перевод требует немножко больше времени, чем набор текста). Так вот, я, скажем, знаю французский, который не изучала формально в школе и в вузе, не потому, что у меня какой-то там природный дар, свалившийся с неба. Был бы дар, знала бы не два, а десяток иностранных языков. Я знаю французский, потому что несколько лет сидела каждый день с учебниками и словарями, и, когда в самом начале пути не терпелось уже что-то стоящее прочитать, неделями разбирала по слову найденный на книжной ярмарке сборник многострадального Бодлера. Мне не жаль ни одной потраченной минуты, но это были минуты труда, и никакой магии.
А.С. Яковлев. Схема самолёта АИР-3 "Пионерская правда".
А ведь это на самом деле едва ли не самое простое из гуманитарных умений. Учиться понимать, как работает искусство, видеть связи в массивах исторических событий или разбираться в многовековых дискуссиях — все это требует гораздо больше времени и сил. Примерно столько же, сколько нужно в освоении естественных и точных наук. Давайте перестанем делать вид, что в обсуждении «гуманитарных» тем все равны или что можно поделиться такими знаниями за полчаса. Как-то доходит же до людей, что язык ни за полчаса, ни за полгода не выучишь?
Нелеп и смешон обыватель (и неважно, кто он — офисный работник, чиновник или священник), с помпой заявляющий по поводу любой новой для него картины: «Это не искусство».
По этой же причине мне очень не по душе, когда на материале сюжетов вроде истории с «Родиной» начинаются обсуждения современного искусства с участием запретителей и их сторонников. Это, мне кажется, обман тех самых обывателей, поддерживающий их в заблуждении по поводу их роли в культурной жизни. Зрители должны оставаться зрителями, их право — смотреть или не смотреть, формировать свои впечатления, высказывать их в своем частном пространстве или даже вступать в сотворчество, но не решать судьбы художников. Ходить или не ходить на выставки, но не решать, какие устраивать выставки и как.
Леонардо да Винчи. Витрувианский человек (схема пропорций человеческого тела)
Потому что между нами стена прочитанных мною и непрочитанных вами книг. Потому что пока вы не обладаете тем же опытом и теми же знаниями, что я, эксперты вроде меня могут с вами играть, могут вами манипулировать, могут перед вами заискивать — но никогда не разговаривать с вами всерьез и на равных на темы, изучением которых мы занимались годами, а вы пару минут после сообщения по телевизору.
На ваши налоги, скажете вы, издают, ставят и показывают что-то непонятное и ненужное лично вам? На ваши налоги также покупают медицинское оборудование, которое лично вам может ни разу в жизни не пригодиться, и строятся города, где вы никогда не побываете. Хотите разобраться — учитесь. Нет времени и сил — придется доверять специалистам. А специалистам пора понять, что когда пытаются запретить выставку, надо не художников обсуждать, а напоминать запрещающим профанам, что они профаны, даже если в их власти все закрыть и всех посадить.
