Текст: Оксана Будулак
Фото предоставлены Гёте-Институтом в Новосибирске
Практически случайно на прошлой неделе в Новосибирске состоялся концерт легенды экспериментальной музыки — Феликса Кубина. Выступление было приурочено к открытию выставки «Гениальные дилетанты», посвящённой субкультуре 80-х годов в Германии. Известное редким ценителям панк-музыки и экспериментов направление сравнительно недавно перестало быть «слепым пятном» в Германии и вошло в музеи как часть современной истории, в том числе благодаря усилиям Гёте-института.
Сам Кубин — свидетель и продолжатель «дилетантской» эпохи — похоже, просто не мог пропустить гастроли немецкой выставки в Сибирь. В «Рок-сити», на один день приоткрывшем свой зал ради исторического события, встретились разные поколения, выросшие на немецком индастриале «Einsturzende Neubauten» и «Die Todliche Doris»: панки, рэйверы, электронщики. Почему «Гениальные дилетанты» — про нас всех? В интервью «Сибурбии» за кураторов отдувался перед концертом Феликс.
— Что происходило в 80-е? Почему возникло такое движение?
— Собралось много заинтересованных людей, и они создали утопию. В то время, когда это начиналось, мне было 11 лет, я не был в Берлине. Тогда Берлин стал утопическим островом, отделившимся от враждебного общества. К тому же у них не было проблем с деньгами — их хорошо финансировала Западная Германия, у них было время и свобода для творчества.
— Получается, это контркультурное движение?
— Да. «Гениальные дилетанты» старались жить над пропастью, шли туда, где их может настигнуть атомная война, им нечего было терять. Их девиз: делаю всё, что хочу, мне нечего терять. Это близко к философии панка, когда всё создаётся из ничего.
— Ради чего в итоге был весь этот отчаянный эксперимент?
— Это был укол ядом, вдохновивший целые поколения. Музыку «гениальных дилетантов» крутили даже по государственному радио, что многих людей приводило в недоумение.
— Почему кураторы выставки решили показать всему миру частное явление контркультурной Германии именно сегодня?
— Этот кусок истории выпадает из общего развития, он остался белым пятном, тогда как многие музыканты относят своё творчество к «гениальным дилетантам», в том числе я. Мне нравится, что мы вспоминаем об этом и делаем акцент на истинное, значимое, некоммерческое творчество. Новосибирск мне напоминает то время.
— То есть он застрял в 80-х?
— Я только приехал, но пыль и индустриальная картинка города напомнили мне о группе Einsturzende Neubaten, превратившей ядовитый пыльный город, саму индустриализацию в культ.
— Домашние рестораны, индивидуальный дизайн, кассетные лейблы, вся эта DIY-культура — почему она снова популярна сегодня?
— Разве это когда-то прекращалось? Мне кажется, это было во все времена. По крайней мере, я всю свою жизнь работаю с такими людьми, я не могу сказать, что это возрождается. Например, Einsturzende Neubauten уже тогда стала индустриальной группой, значимой для всей Германии. Другая классная группа, Die Todliche Doris, которую, мне кажется, в своё время недооценили, была грандиозной, много экспериментировала с мультимедиа. Вольфганг Мюллер (основатель группы Die Todliche Doris – прим.Siburbia) до сих пор работает, и не важно с чем — добрыми феями или вымершими птицами: он делает это так же, как и тогда, смешно и экспериментально. Тут важно не спутать с жанром «экспериментальная музыка», которым определяют совершенно конкретную музыку. Я говорю о более широком значении в искусстве — об экспериментаторском начале. «Гениальным дилетантам» была свойственна именно свобода творчества. Девиз «Смертельной Дорис» был: ты никогда не знаешь, что сделаешь в следующий момент.
— Ваш лейбл называется «Gagarin Records». Откуда интерес к русскому космосу?
— Это фантазия о моей телепатической связи с Юрием Гагариным. В 90-е я вёл радиопередачу «Радио Гагарин». За этим стоит выдуманная мной история: Гагарин, улетев в космос в 1961 году, не вернулся и до сих пор кружит по орбите. В новом, изменённом космосом сознании он начал производить особенную музыку. Мой Gagarin — это некий телепатический альянс, связной, который вещает эту музыку.
— Что это за музыка?
— Некоммерческая музыка. Я не отрицаю в целом коммерческую музыку, но меня лично интересовало то, что остаётся под поверхностью.
— Программа Science Fiction Park, подготовленная для Новосибирска, действительно как-то учитывает научную направленность?
— Соло, которое я играю сам, я определяю как sci-fi-pop. Остальное — компиляция экспериментов разных музыкантов немецкого лейбла Finders Keepers. С ними было довольно сложно общаться, так как все они немножко сумасшедшие, ушедшие в себя, но я смог собрать фрагменты с их кассет по кусочкам в целую программу.
— То есть это всё — коллаж старого музыкального материала?
— Музыку, которую я буду играть, нельзя назвать ретроспективной. Я видоизменял это десятилетиями, что-то добавлял. То, что я буду играть, — одно из направлений; палитра моего творчества гораздо шире.
— Новосибирск в последнее время стремится реализовать научный потенциал с помощью искусства, найти сотрудничество между наукой и искусством, была попытка проводить биеннале наукоёмкого искусства «Яблоко Мёбиуса». Возможно ли создание наукоёмкой музыки?
— Мой отец физик, у нас дома были телескопы, и вокруг меня была научная среда, которая, конечно, на меня повлияла. Но в музыке я стараюсь быть независимым, следую своим эстетическим принципам. Если бы я работал с учёным, я бы ориентировался на то, как это может обогатить меня содержательно. Писать саундтреки к научной индустрии я бы не стал.
Выставка «Гениальные дилетанты» работает в Новосибирском художественном музее (вход со стороны улицы Свердлова) до 12 июля.
