«Эффект Бильбао»: как одно здание меняет судьбу города

Иллюстрации предоставлены институтом «Стрелка».
Фотографии: Paxtons Camera Video Digital, Davidgalestudios, Fernando Jim?nez

«Городской конструктор» публикует отрывок из книги издательства Strelka Press профессора Пенсильванского университета Витольда Рыбчинского, посвященный так называемому «эффекту Бильбао». Бильбао — это небольшой испанский город, о котором ещё двадцать лет назад мало кто знал за пределами страны. В 1997 году произошло событие, полностью изменившее его судьбу: там открылся музей Гуггенхайма, который оказал огромное влияние на его экономику и имидж. Витольд Рыбчинский рассказывает, почему не в каждом городе возможно добиться такого же эффекта и как этому мешает архитектурный кризис среднего возраста.

Как здания становятся иконическими

Влечение людеи? к эффектнои? архитектуре во все времена определяют одни и те же факторы: экономическое благосостояние, патриотизм, уверенность в будущем и ощущение, что их эпоха уникальна и требует собственных, особых выразительных форм. Первым зданием, построенным в послевоенные годы и сразу же получившим статус национального символа, стал Сиднеи?скии? оперныи? театр, спроектированныи? датским архитектором И?орном Утзоном и завершённыи? в 1973 году. Чарльз Дженкс, автор книги «Иконическое здание», определяет такую архитектуру как поиск хрупкого равновесия между «явными знаками» и «скрытыми символами», то есть запоминающимися формами и образами, которые они создают. Согласно Дженксу, белые гребни крыши Сиднеи?скои? оперы можно воспринимать как паруса, волны или морские раковины. Всё это не имеет прямого отношения к музыке, но служит прекрасным символом Сиднеи?скои? бухты и Австралии.

В 1991 году, когда Фрэнк Гери решил принять участие в международном конкурсе на проект здания Музея Гуггенхаи?ма в испанском городе Бильбао, заказчики привели ему в качестве примера именно Сиднеи?скую оперу. «Это был небольшои? конкурс, где кроме меня участвовали Арата Исодзаки и Coop Himmelb(l)au. Организаторы — Томас Кренс (директор Музея Гуггенхаи?ма) и баски — говорили, что им нужен настоящии? „хит“. Им нужно было здание, способное сделать для Бильбао то же, что Сиднеи?ская опера сделала для Австралии», — рассказывал Гери Чарльзу Дженксу. Гери обеспечил желаемыи? результат. Со дня открытия музеи? привлёк в город более 4 миллионов посетителеи? и принёс Бильбао миллионы долларов в результате роста экономическои? активности и налоговых поступлении?. Он превратил Бильбао из дряхлеющего промышленного города-порта в один из самых популярных туристических объектов. Конечно, свою роль здесь сыграли и другие строительные проекты: совершенствование системы метрополитена, новыи? аэропорт, торговыи? комплекс, но главная заслуга принадлежит, безусловно, Музею Гуггенхаи?ма.

Как и в случае с Сиднеи?скои? оперои?, символика музея в Бильбао загадочна. Титановые спирали, раздутые объёмы, сталкивающиеся формы описывались то как биоморфная структура, то как межгалактическии? корабль. В самом городе здание называют «серебряным артишоком».

Но, каким бы ни был его смысл, проект Гери оказал большое влияние на современную архитектуру, направив её в сторону экспрессионизма и скульптурности. Он также повлиял на представления многих архитекторов и их заказчиков об урбанизме. «Одно-единственное произведение архитектуры может быть более эффективным катализатором перемен, чем целая орда планировщиков», — говорит нью-и?оркскии? архитектор Стивен Холл, точно, хотя и не без высокомерия подытоживая суть «эффекта Бильбао», то есть способность архитектурного объекта сделать целыи? город знаменитым.

К примеру, Эи?фелева башня получила всеобщее признание отнюдь не сразу после построи?ки, а башня с Биг-Беном, сооружённая в 1852 году, стала «иконои?» только в ходе воздушных налётов во время Второи? мировои? вои?ны. Когда был построен небоскрёб Краи?слер-билдинг, архитектурные критики обозвали его безвкусным и «торгашеским», а в годы Великои? депрессии над Эмпаи?р-стеи?т-билдинг потешались из-за того, что половина его помещении? пустовала — не было арендаторов.

Архитектурный кризис среднего возраста

Со временем отношение к непопулярным зданиям может меняться, но происходит и нечто противоположное. Когда в 1871 году муниципалитет Филадельфии решил построить роскошное новое здание мэрии, архитектор Джон МакАртур-младшии? выбрал для него самыи? модныи? в те времена пышныи? ампир. Однако строительство так затянулось, что к моменту его окончания — тридцать лет спустя — вкусы людеи? изменились. В моду вошёл beaux arts, и мэрия с её островерхими крышами, мансардами и богатым орнаментом казалась многим старомоднои?, а то и просто безвкуснои?. Каменная громада выглядела нелепо, и уже с 1920-х годов начали раздаваться призывы её снести. Пожалуи?, лишь размеры (это самое большое здание муниципалитета в США) спасли мэрию от разрушения. Но к началу 1980-х вкусы вновь изменились. Благодаря движению за сохранение памятников истории старые здания вообще и архитектура викторианскои? эпохи в частности стали рассматриваться как важныи? элемент культурного наследия. По результатам опроса о любимых архитектурных сооружениях американцев, проведённого в 2007 году, мэрия заняла двадцать шестое место, сразу после Бруклинского моста, опередив все другие здания Филадельфии.

В то же время немало куда более ценных памятников архитектуры пало жертвой изменчивои? моды. Самыи? опасныи? возраст для здания — между тридцати- и пятидесятилетием, за это время вкусы успевают измениться, и оригинальныи? проект уже не впечатляет новизнои?. Именно в этот период максимально увеличивается вероятность, что призывы к сносу здания или его радикальнои? перестрои?ке будут услышаны. Если зданию удаётся успешно преодолеть «кризис среднего возраста», то через несколько лет, когда мода вновь становится радикально инои?, его опять начинают ценить.

Почему «эффект Бильбао» может не сработать?

«Эффект Бильбао» точнее было бы назвать «бильбаоскои? аномалиеи?», поскольку воспроизвести его в других контекстах оказалось непросто. К примеру, на волне потрясающего успеха Бильбао соучредитель Microsoft миллиардер Пол Аллен заказал Гери проект здания Музея рок-н-ролла для Сиэтла. Проект «История музыки» был призван увековечить память рок-гитариста Джимми Хендрикса, уроженца Сиэтла, а также город, чьим единственным примечательным зданием была башня «Космическая игла», на архитектурнои? карте мира. Однако сооружение, от которого ждали очень многого, вышло неудачным — эдакое нагромождение форм, материалов и цветов. Образ рок-н-ролла, придуманныи? Гери, оказался слишком буквальным (говорят, что формы здания были навеяны видом электрогитары). То ли из-за невнятнои? архитектуры, то ли из-за скучнои? экспозиции, то ли из-за какого-то сбоя в «иконическои?» алхимии волшебныи? «эффект Бильбао» здесь не сработал. Число посетителеи? оказалось куда меньше ожидаемого, персонал пришлось сократить, и в отчаяннои? попытке привлечь публику часть здания переоборудовали в Музеи? научнои? фантастики и Зал славы.

Возможно, требования общественности и определяют облик городов, но в рамках «эффекта Бильбао» они зачастую приводят к негативным последствиям. В прошлом от городских монументов, построенных не на десятилетия, а на века, ожидали торжественности и пышности. Здания типа Нью-И?оркскои? публичнои? библиотеки или вашингтонского Юнион-Стеи?шн были призваны впечатлять и даже ослеплять, но не удивлять и развлекать. Но поскольку сегодняшние архитектурные «иконы» борются за внимание публики не только друг с другом, но и с такими развлечениями, как кино, видеоклипы и компьютерные игры, и сами архитекторы, и их заказчики отбросили всякую сдержанность. Яростно стремясь к новизне, архитекторы экспериментируют со всё более гротескными формами и необычными материалами, пытаются изумить зрителеи? пространственными и структурными эффектами.

Общественныи? запрос на новизну искажает не только архитектуру, но и проектирование городскои? среды. Откровенно самодостаточные здания плохо вписываются в окружающую среду, а город со множеством «иконических» здании? рискует превратиться в архитектурныи? эквивалент парка развлечении?, а то и главнои? улицы Лас-Вегаса. Громкии? успех Музея Гуггенхаи?ма в Бильбао связан с тем, что он напоминает сверкающии? кристалл в сдержаннои? оправе из солидных здании? XIX века. Примеры удачных градостроительных решении?: в Амстердаме XVII века, Эдинбурге и Лондоне георгианскои? эпохи, Париже XIX века — тоже выделяются качеством улиц, площадеи? и каналов, упорядоченнои? красотои? ординарнои? застрои?ки. И сегодня подлинная задача, стоящая перед городами, — не умножать число «икон», а создавать для них достои?ную оправу. Может быть, этому поспособствует нынешнии? экономическии? спад. Поскольку деньги на масштабные проекты иссякли, экономическая ситуация благоприятствует более скромным инициативам — ремонту, реставрации и переоборудованию существующих здании?, а не их сносу для строительства чего-то нового.

Читать также:

Стройся: 5 принципов разумной архитектуры
В одном из выпусков «Городского конструктора» архитектор Брюс Кувабара приводит пять примеров разумного строительства и рассказывает о том, как одно здание может изменить жизнь целого города.

Город, которого нет
Молодой архитектор Дмитрий Поповский вспоминает историю концепций «идеального города» и объясняет, почему единственное средство создать комфортный город в России — открытый диалог.

Портрет на фоне города
Архитектор Владимир Бородкин не только построил несколько заметных зданий в Новосибирске, но и повлиял на дальнейшее развитие местного градостроительства. В годовщину смерти архитектора мы публикуем небольшой документальный фильм о нём и его работе.

Фронтончик, солнышко, резьба
Молодой новосибирский архитектор Дмитрий Поповский рассказал «Сибурбии» о сибирской деревянной архитектуре, сохранении памятников и о том, почему иностранцы отказывают россиянам в самоуважении.

Больше места для людей
Александра Кормушина, организатор проектов «Мой дом — МЖК» и «Добро», объединивших молодых архитекторов и горожан в попытке преобразования городской среды, о том, как менять город своими руками.

Кабы я была столицей
Эксперты считают, что Новосибирску нужна амбициозная мечта, чтобы стать одним из «глобальных городов». Но прежде, чем строить воздушные замки, неплохо бы решить давно назревшие проблемы.

Жить модно
Когда Новосибирск станет красивым, удобным и модным городом? Что нужно изменить в головах у чиновников, продавцов и покупателей жилья, чтобы приблизить будущее? Интервью с архитектором Артуром Лотаревым.