Текст: Рита Логинова
Фотографии предоставлены театром «Глобус»
Как ни пытаемся мы впитать в себя всё самое гадкое, что даётся нам от времени, что делает нас скотинами, убийцами, исполнителями чужой воли, почему-то всё равно остаёмся людьми. Об этом — сразу два спектакля «Глобуса», появившихся на большой сцене театра с промежутком в четыре года, но одинаково уместных, востребованных и нужных на ней здесь и сейчас. «Дни Турбиных» — условно для взрослых, «Король Матиуш» — условно для детей.
«Дни Турбиных» по одноимённой пьесе Булгакова поставила ещё в 2011 году Елена Невежина. «Короля Матиуша» по книгам польского писателя и педагога Януша Корчака сделала с коллегами этой весной известный мастер по детству Полина Стружкова. Герои и того, и другого спектакля брошены в совершенно дикую для живого человека ситуацию: когда ты не только вынужден принимать решения, от которых зависит твоя и чужая жизни, но и когда твои решения не очень-то влияют на ситуацию в конечном итоге.
Обстоятельства Турбиных известны: образованная хорошая семья, окружённая друзьями, существует в пылающем гражданской войной Киеве. Елена чувствует себя как за каменной стеной рядом с братьями Алексеем и Николаем, офицерами Белой гвардии. Её защищает их отвага, честь и честность, а вот трусость и расчётливость невесть откуда в её жизни взявшегося мужа, штабной крысы Тальберга, нисколько не греет. Он бежит из Киева при первых признаках конца, оставляя между двух огней — Красной армией и Петлюрой — белогвардейских своих шуринов и белогвардейскую их сестру, лишь бы его не вздёрнули на ближайшем столбе подступающие к городу неприятели. Пересказывать это чуднО и излишне, ведь и правда кажется, что все знают сюжет. Но не все, должно быть, чувствовали атмосферу, которая рождается в ансамбле Владимира Дербенцева (Алексей Турбин), Максима Гуралевича (Николай Турбин), Артура Симоняна (Виктор Мышлаевский), Павла Харина (Александр Студзинский) и Александра Петрова (Леонид Шервинский).
В спектакле два пространства: квартира Турбиных (этот самый остров) и всё, что вне её — плац, где пронзительно смотрит на безнадёжных юнкеров Алексей Турбин, и злополучная гимназия, место знаний о географии, литературе, языках, которое в войну преподаёт своим ученикам совсем другие науки. В центре турбинской квартиры — печка, выложенная узорными голубыми плиточками (что особенно трогает оттого, как нежно и точно схвачен булгаковский текст). Изразцовая печка в столовой, которая «грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку», так любима обитателями дома, что, кажется, Турбины готовы биться за нее до последнего вздоха как за символ своей жизни. Гимназия же — это просто двери и школьная парта. Сквозь эти двери в неотмирном сиянии выходит к юнкерам старший Турбин, сквозь них же в обратную сторону бегут мальчишки-военные, спасаясь от гибели. Юнкера — в самом деле, мальчики (их играют настоящие десятиклассники Сибирского кадетского корпуса). На сто кадетов — двести студентов: ружья держат, как лопату, рукава кителей скрывают их кисти, головные уборы съезжают на нос. Турбин, поняв, что дивизия его брошена командованием на произвол судьбы, осматривает своих солдат и не может не приказать им срывать погоны и прятаться. Это причиняет его офицерскому сердцу физическое страдание, но на весах милосердия воинская бравада ничего не весит против любви. Да и что могли сделать пара сотен юнцов против вооруженных бандитов Петлюры или против армии большевиков?
Главный режиссёр «Глобуса» Алексей Крикливый недавно заметил, что спектакль этот, премьерный раж которого давно утих, вдруг стал смотреться по-другому, не так, как на сдаче и в своей репертуарной колее. Будто зрители видят в нём нечто такое, что заботит их прямо сейчас, в этом году, в этой стране. А видят простое: даже в разрушенном мире, где большинству наплевать на обещания, жизнь теплится только в любви — к сестре, друзьям, солдатикам этим нелепым. И ещё — в несмолкающем смехе. Да-да, в «Днях Турбиных» так отчаянно много шутят и смеются, скабрезничают даже, иногда насмехаются, заходятся в сарказме и иронии, что невозможно не смеяться с обитателями этого острова. Они так привыкли — не ради же конца света, в самом деле, изменять своим привычкам, переставать пить водку и наряжать ёлку?
«Это всё, что останется после меня», — поёт Шевчук, так удачно обретающийся в спектакле, что на первых же аккордах, как нигде уместных, из глаз брызжут слезы. Потому что, может быть, впервые в жизни понимаешь, что эта песня — о конце света. Если ты не защищаешь при жизни мнимое нечто, интересы неопределённого круга лиц, а любишь и смеёшься, тогда, пожалуй, тебе открывается вечность, пусть ты и умираешь, как Турбин-старший. У неопределённого круга лиц — государя, за которого должно сражаться Турбиным, Петлюры и Троцкого, против которых нужно сражаться, — лиц как раз нет, они одинаково мифологичны, хотели бы Турбины посмотреть на них. А у солдатиков лица есть, и у Елены есть.
Похожее послание, только не большим дядям и тётям, а мальчикам и девочкам, высказано в «Короле Матиуше», сделанном по двум повестям выдающегося польского педагога-реформатора, писателя и общественного деятеля Януша Корчака: «Король Матиуш Первый» и «Король Матиуш на необитаемом острове» (и тут остров!).
Автор знаменитых педагогических трудов «Как любить ребёнка» и «Право ребёнка на уважение» погиб вместе со своими воспитанниками «Дома сирот» для еврейских детей в газовой камере концлагеря Треблинка, куда их вывезли из Варшавского гетто в августе 1942 года. Он успел завещать нам: «Детей нет — есть люди, но с иным масштабом понятий, с иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств». И идеи его в полной мере переняла режиссёр Полина Стружкова. Она не рассусоливает перед зрителем среднего школьного возраста красивую сказку с однозначной моралью. Герой спектакля Матиуш (Никита Зайцев из стажёрской группы «Глобуса») принимает недетские решения в катастрофических ситуациях, например, той же войны, где нет места менторству, хотя постановка и сделана в форме лекции: её читает артист Александр Варавин — добрый, но строгий и убедительный Профессор.
Приключения принца Матиуша, который после смерти короля-отца занимает трон и возглавляет целое государство, разворачиваются на фронте под артиллерийскими обстрелами и в королевских залах, среди хитрых чиновников и дипломатов. Вот поезда идут на фронт, и у них на боку так и написано плакатными буквами: «На войну!». Гигантские картонные люди машут им вслед великанскими руками, и кажется, что это всего лишь игра, а солдатики — игрушки.
«Мы думали, на войне весело, а там умирают люди!» — доходит до принца. Матиуша водят за нос советники, советуя развязать войну с соседними королевствами или принять очередной ограничивающий свободу вздоха закон. Полина Стружкова водит за нос зал, подсовывая ему фантастические приключения маленького мальчика в маленькой стране, который при этом совершает очень жизненные и человеческие открытия. «Мысль книги, которую мы взяли за основу работы: свобода начинается внутри человека и через его собственный опыт, личное познание», — говорит в интервью перед премьерой Стружкова. В окопах и после, во дворце, Матиуш занят одним: поиском рецепта счастья для всех. В его детском опыте ответ готов: нужно отменить оценки за домашние задания, обеспечить всех детей шоколадом и качелями, а если кто захочет, то пусть пьёт и курит, пострадает — сам виноват. Тут режиссёр отпускает совсем распоясавшийся зал, встречающий каждое новое предложение визгом и ором, на вольные хлеба. Профессор-Варавин спрашивает зрителей: а правильно ли так? А правильно ли эдак? А кто виноват в том, что взбесившиеся дети под началом Матиуша чуть не разнесли город? И зал, как и запланировано, сначала ищет ответы, по обыкновению, в коллективном бессознательном, но, оправившись от шока вседозволенности, каждый — в себе.
«Король не унижает, а уважает», — вот к чему ведёт нас Корчак рука об руку со Стружковой, и что легко впитывают дети. Есть в спектакле чудесный персонаж, сыгранный опять же Владимиром Дербенцевым, — Грустный король. Так вот он спрашивает Матиуша, зачем же нужны короли. «Чтобы носить короны?», — предполагает Матиуш. «Чтобы сделать людей счастливыми!», — отвечает Грустный король. Он грустный, потому что знает, что всех счастливыми не сделаешь. Но он счастлив оттого, что Матиуш хотя бы попытается.
Всё могут короли, включая и перемирие с соседями, с которыми, по здравом рассуждении, ничто Матиуша не ссорит. В сущности, если бы Турбины могли разойтись с большевиками и Петлюрой так же, до чего было бы хорошо. Но вот наши дети посмотрят «Короля Матиуша» и, может быть, вырастут во взрослых, которые умнее и благороднее распорядятся жизнью. «Эй вы, взрослые, которые жалеют о своих поступках, дети, которым нечего терять, выходите против Гордого короля!». Закидаем его шоколадками. Засмеём.
Читать также:
«Тангейзер», акт четвёртый, Сибирь-2015
Новая колонка Натальи Ласкиной — фактически открытое письмо к коллегам-искусствоведам — о том, почему защищать «Тангейзер» от нападок «православных активистов», митрополита и суда нужно даже тем, кто не любит Вагнера и Кулябина.
Несвобода слова
Рита Логинова посмотрела театральный хит этой осени — спектакль «Довлатов. Анекдоты» Дмитрия Егорова в театре «Красный факел». И написала текст, который оказался не рецензией на комедию, как можно было ожидать, а разговором про «вот это всё», которые так нужны в последнее время.
