Иллюстрации предоставлены институтом «Стрелка»
Современные города развиваются по разным сценариям. Например, городское строительство в Гонконге зависит от трёх важных факторов: высокой плотности населения, топографических особенностей города, расположенного между горами и океаном, и жаркого влажного климата. Эти обстоятельства сформировали трёхмерное общественное пространство города, которое расширяется не только в горизонтальной плоскости, но и в вертикальной.
В Миннеаполисе публичные пространства — это, в основном, смотровые площадки, расположенные на крышах домов. А в Токио или Нью-Йорке некоторые общественные зоны спрятаны под землёй. В рамках проекта FutureUrbanism выпускник института «Стрелка» Джеймс Шредер взял интервью у американского архитектора Адама Сноу Фрэмптона и узнал, как устроены публичные пространства в европейских и азиатских городах.
— Как повлияла на вас жизнь в Гонконге?
— Гонконг кардинально отличается от других городов. Его за многое критикуют, но мне кажется, что он очень живой и удобный. В Гонконге около 90% транспорта предназначено для поездок на работу из пригорода и обратно, и это самый большой показатель в мире. Но больше всего меня поразило то, что жизнь в этом городе происходит в трёх измерениях. Вместе с Джонатаном Соломоном и Кларой Вонг мы составили трёхмерный план города. Мы смотрели, как пешеходные переходы, офисные здания, торговые центры и платформы метро, расположенные на разных уровнях, формируют целостную систему общественных пространств. У нас получилось тридцать две карты, которые мы объединили в книгу «Города над землей».
— С чего началось исследование для «Городов над землей»? У него был заказчик или вы просто хотели описать город, в котором живёте?
— Джонатан и Клара в течение двух лет занимались трёхмерными картами, в основном фокусируясь на торговых центрах. Потом к ним присоединился я. Сначала проект поддерживал Гонконгский университет, в котором преподавал Джонатан, но чаще всего инициатива всё равно исходила от нас. Мы описали характеристики города, которые теперь кажутся очевидными, но тогда ими никто не занимался и никто не составлял таких карт.
— Интересно, исследование началось с торговых центров, а потом переросло в полноценный городской манифест. Вы ориентировались на другие классические манифесты, такие как «Нью-Йорк вне себя» или на исследование Рейнера Бенхэма о Лос-Анджелесе?
— На разных этапах работы, мы обращались ко всем этим книгам: и к «Нью-Йорку вне себя» или даже к «Сделано в Токио». Сначала мы думали, что наш проект предназначен для узкого круга. Но в потом поняли: несмотря на то, что он посвящён Гонконгу, его можно рассматривать в более широком контексте. Исследование «Города над землей» строилось на трёх инициирующих факторах: высокой плотности населения, рельефе и климате. Именно из-за них в Гонконге появились трёхмерные общественные пространства. Если в каком-то городе есть хотя бы два таких же фактора, то там могут запуститься такие же процессы. Например, сейчас я участвую в архитектурном конкурсе города Шэньчжэнь. Там хотят спроектировать многоуровневое общественное пространство, такое же как в Гонконге.
— Из-за того, что Гонконг зажат между горами и морем, в нём сформировался особый ландшафт, а плотность населения стала очень высокой. Но уже за Коулунским портом рельеф становится более плоским, а пространство не таким тесным. Может быть, идею многоярусного города, которая сформировалась в Гонконге, можно использовать и в других городах, в которых нет таких проблем с плотностью населения?
— Гонконг, конечно, уникален. Но если кто-то разрабатывает проект мегаполиса, в котором люди смогу отказаться от машин, ему надо брать пример с Гонконга и делать что-то подобное. В других городах встречается много похожих вещей. Например, в Миннеаполисе есть система закрытых надземных переходов и смотровых площадок, которые построили потому, что там холодный климат. В токийском районе Синдзюку и в Нью-Йорке вокруг Центрального парка есть целая сеть подземных тоннелей. Но все эти города построены на относительно ровной поверхности. А в Гонконге ты можешь зайти в тоннель, который потом оказывается мостом. Или чтобы попасть в небоскрёб Хоупвелл-центр, расположенный на крутом склоне, можно воспользоваться входом на первом этаже или на девятнадцатом. В этом главная особенность Гонконга. Но, с другой стороны, потребность в многоуровневых дорогах, парках и общественных пространствах может появиться где угодно. В Азии уже сейчас задумываются, как использовать опыт Гонконга у себя в городах. Не всем подходит американская модель жизни, когда ты покупаешь машину и ездишь на ней из дома на работу и обратно.
Конкурс города Шэньчжэнь, в котором мы участвуем, изначально имел одно обязательное условие: общественные пространства должны располагаться на высоте 0, 12, 24 и 50 метров над землей. Меня это поразило. Но потом мы поехали в Шэньчжэнь и увидели, что там уже сейчас много почти готовых строений, которые были спроектированы по принципу многоуровневых пространств.
Интересно, что идея многоуровневых городов всегда связана с плотностью населения. Например, системы надземных переходов, которые появились в западных городах в 1960-1970-е годы, спустя несколько десятилетий были признаны неэффективными, потому что из-за них опустели улицы. В то время как в азиатских городах, где очень высокая плотность населения, многоуровневая система прижилась.
Читать также:
Городской конструктор: Совместный проект Siburbia и института «Стрелка»
В течение ближайших месяцев «Сибурбия» станет одной из площадок для сокровищницы урбанистических знаний института «Стрелка». Если вы интересуетесь городскими пространствами, их философией и реальным будущим — следите за конструктором и собирайте свой идеальный город.
От утопии к реальности. 5 идей советских градостроителей
Дома с садами на крышах, пешеходные микрорайоны и квартиры с функциональным дизайном — это не идеи нового времени, а эксперименты советских архитекторов. Студенты института «Стрелка» собрали коллекцию из советских градостроительных утопий и объяснили, почему они так и не прижились.
Фронтончик, солнышко, резьба
Молодой новосибирский архитектор Дмитрий Поповский рассказал «Сибурбии» о сибирской деревянной архитектуре, сохранении памятников и о том, почему иностранцы отказывают россиянам в самоуважении.
Сибирь и точка: Искитим — Ложок
Анна Груздева побывала в Искитиме с командой проекта «Маршруты СССР», увидела впечатляющие Мраморный и Щебёночный карьеры, оставшийся в качестве памятника страшной истории Музей-лагерь ГУЛАГа и узнала, зачем молодые новосибирцы сегодня восстанавливают плановые советские маршруты по Новосибирской области.
Томск код за кодом
Проект «QR-Томск. История по-новому» выводит прогулки по памятным местам на новый высокотехнологичный уровень. Теперь томские достопримечательности о себе расскажут сами — были бы на них специальные коды.
Дворцовый переворот
В каждом городе есть дворцы и дома культуры, время в которых замерло в промежутке между советскими традициями и необходимостью выживания в новое время. Пока только единицам из них удалось смириться с тем, что пионеры больше не придут, и начать жить в новом веке. Мария Бурова пригляделась к сибирским ДК.
