Команда проекта «Сибирь и точка» благодарит Фонд Михаила Прохорова за поддержку наших экспедиций.В июне мы объявили журналистский конкурс, все победители которого рассказывали о своих путешествиях в Горный Алтай. И неудивительно: этот регион — один из самых посещаемых в Сибири. Сюда съезжаются альпинисты, горные туристы и «водники», искатели Беловодья и Шамбалы, художники, археологи и этнографы, любители мёда и пейзажной фотографии. Но при всей туристической популярности Горный Алтай остаётся одним из самых неразгаданных мест Сибири. Олег Бурков из Новосибирска, филолог по образованию и PR-менеджер в IT-компании, побывал в мае на юге региона, в Кош-Агачском районе. Он рассказал нам, что делали на этой территории пазырыкцы, показал древние петроглифы и поделился ощущениями «другой планеты».
Кош-Агачский район Горного Алтая как портал в другой мир
Текст и фотографии: Олег Бурков
Карта: Катя Шестакова
Кош-Агачский район Горного Алтая — не самое легкодоступное место отдыха. От Чемальского района (пожалуй, самого посещаемого в республике) его отделяет больше четырёхсот километров. Но длинная дорога и делает обычную поездку настоящим путешествием в непохожую ни на что землю.
На территории в 19 862 квадратных километров с населением всего 17 тысяч человек расположены огромные Курайская и Чуйская степи, окружённые высокими хребтами, и живописные Шавлинские озёра. А ещё плоскогорье Укок — включённое в список всемирного наследия ЮНЕСКО место, где была найдена знаменитая мумия, которую журналисты окрестили «алтайской принцессой». В каждой из этих больших частей Кош-Агачского района — десятки достопримечательностей, как природных, так и археологических.
В начале нашей поездки мы отправились в Чуйскую степь — котловину длиной около семидесяти километров и шириной до сорока. Путь к этим местам лежит через Чуйский тракт — пятую по красоте дорогу в мире, согласно недавно опубликованному рейтингу журнала National Geographic. Скучать в дороге не пришлось: из весеннего Алтая мы пронеслись сквозь настоящую зиму на Семинском перевале, запечатлев на память покрытый снегом кедровник, спустившись, проюлили по уже бесснежному серпантину и — неожиданно выехав из Сибири — очутились в Центральной Азии. Пейзаж изменился в полчаса: место хвойных заняли коренастые тополя, в горы и почву подмешалась густая охра, снежные вершины отступили к самому горизонту.
Сельские пейзажи местами здесь так же необычны, как и природа: в глаза бросаются дома с абсолютно плоской крышей. Покатая просто не нужна — до того мало здесь выпадает осадков. Местное население Кош-Агачского района состоит в основном из алтайцев-теленгитов — коренного малочисленного народа — и казахов. Поэтому неподалёку от сёл и деревень можно увидеть казахские кладбища с полумесяцами, высоко поднятыми на шестах. Между немногочисленными населёнными пунктами разбросаны зимники чабанов — местных пастухов, которые гоняют по степи стада овец, коз, сарлыков и даже верблюдов.
«Тыдтуярык»
Мы остановились в популярном у туристов юрточном кемпинге на 871-м километре Чуйского тракта возле реки Тыдтуярык (однозначного толкования этого слова нет, но местные переводят Тыдтуярык как «тополиное ущелье»). Нас встретили шесть гостевых юрт, «столовая» юрта, баня, будки с огромными добрыми собаками и молодой монгольский верблюд Алтын, любящий, когда ему чешут нос и угощают сухарями.
У каждой юрты здесь есть своё название, а построены они по различным технологиям: алтайской, казахской, киргизской и монгольской, которые отличаются друг друга используемыми породами дерева и декоративным орнаментом. В этом экзотическом жилище просторно и комфортно: по периметру стоит несколько кроватей (не отменяющие необходимости брать с собой спальные мешки), а в центре или сбоку — печка-буржуйка, труба которой выходит в центр куполообразной крыши, сложенной из сходящихся жердей. Стены и крыша выложены войлоком и плотной материей. При растопке печи юрта прогревается хорошо, но так же быстро и остывает, так что тому, кто боится холода, приходится поддерживать огонь и ночью.
Из кемпинга мы могли совершать прогулки в любом направлении; в этом его особенная прелесть. В двух шагах от нашего лагеря находились красно-жёлто-фиолетово-зелёные скалы, древний ракушечник, тополиные и лиственные рощи, вышка связи далеко на горке, Чуя с пластами снега по берегам, верблюды, коровы и сарлыки, зайцы, коршуны, рыжие утки огари, лебеди, журавли, бакланы и чайки, которых так странно видеть в степи.
В Чуйскую степь мы отправились в автомобильное сафари под предводительством гида Александра Хунты — настоящего Индианы Джонса Кош-Агача. На крутые каменистые склоны его машина с рогатым черепом сарлыка на бампере и привязанным сзади сарлычьим хвостом забиралась в два счёта. А дальше — лихо разъезжала между древними курганами и керексурами (каменными насыпями с круглой или квадратной оградой размером до нескольких десятков метров).
Александр переехал в кемпинг после нескольких лет жизни в Германии и теперь проводит здесь круглый год, иногда наведываясь в Новосибирск или путешествуя по Алтаю и Монголии. При этом он, фотограф, путешественник и на все руки мастер в одном лице, не без кокетства заявляет, что его любимое занятие — лежать в юрте возле тёплой печки, пить монгольский чай и есть горячие баурсаки (традиционные казахские булочки, сваренные в масле).
Об истории, геологии и археологии этих мест Хунта может рассказывать часами, цитируя как специальную литературу, так и многочисленных гостей — исследователей, которые приезжают в Кош-Агач со всего мира. Но, несмотря на огромный интерес учёных, данных о прошлом южно-алтайских степей не так много.
Колыбель народов
Южный Алтай — периферия цивилизации на пересечении Сибири, Китая, Казахстана и Монголии — в древности был одним из её центров, где сменяли друг друга скифы, гунны и тюрки. Одна из самых древних известных культур, населявших современный Кош-Агачский аймак — пазырыкская, к которой и относится «алтайская принцесса», найденная в 1993 году.
Эти скифские племена занимались кочевым скотоводством, выращивали и мололи зерно, выделывали кожу и ковали оружие из железа. Благодаря вечной мерзлоте в их захоронениях сохранилось множество артефактов: сегодня мы знаем, как выглядели пазырыкские повозки, украшения из дерева, железа и войлока, древнейшие в мире ковры, и что знатные пазырыкцы носили богатую одежду: кафтаны, штаны с золотыми лентами, шубы.
Позже пазырыкцы были вытеснены воинственным тюркским народом хунну (это от него китайский император Цинь Шихуанди решил отгородиться Великой стеной). В 6 в. н.э. тюркские народы основали на территории Алтая первый каганат, который, благодаря жёсткой воинской иерархии и высокой организации армии, всего за несколько десятилетий занял территорию от Аральского моря до северных районов Китая. Но так же быстро распался на восточное и западное царства, после чего восточный каганат покорили уйгуры, затем — кыргызы или хакасы. К эпохе Кыргызского каганата относятся многочисленные рунические надписи, найденные в том числе возле реки Барбургазы в Чуйской долине. С последующим покорением алтайских княжеств войсками Чингисхана и его потомков, они на несколько столетий стали окраиной монгольских государств.
В состав Российской империи алтайцы вошли в 1756 году, после чего стали налаживаться торговые связи с Монголией и Китаем.
«Чтобы иметь представление о современном пути до Кош-Агача, — писал в 1869 году Е. Замятин, исправник, глава алтайской полиции, — нужно видеть его в натуре, каждое же сравнение может показаться невероятным. На Чуйских бомах (крутые обрывы по одному из берегов реки — прим. Siburbia) есть места, где вьючные и верховые лошади прыгают с камня на камень, по временам ударяясь боком о скалу, поднимающуюся вверх от тропинки. Проезжая по таким путям, самый искусный верховой ездок рискует на каждом шагу упасть с лошади и убиться до смерти». Работы по укреплению Чуйского тракта начались только в 20 веке.
Древний Лувр
Прошедший по степи парад культур оставил след в ласкающих слух топонимах. Здесь есть собственно алтайские, есть и монгольские, и казахские, и киргизские, и древние тюркские: Джазатор, Чаган-Узун, Бельтир, Жана-Аул, Джаниикту, Елангаш. Последнее — название речки, текущей с Южно-Чуйского хребта и прилегающей к ней местности. Это обязательный пункт остановки для всех, кто приезжает в Чуйскую степь.
В урочище Елангаш находится крупнейший комплекс наскальной живописи, который формировался на протяжении многих веков; рисунков здесь около тридцати тысяч. Возможно, такое скопление рисунков объяснялось тем, что Елангаш был удобным местом для остановки караванов из Монголии, однако это место, по всей видимости, считалось сакральным задолго до этого.
Самые ранние петроглифы датируются первым тысячелетием до нашей эры. Основные сюжеты рисунков связаны с животными (что естественно для кочевников и скотоводов): на камнях выбиты изображения верблюдов, оленей, козлов и быков. Встречаются также и сцены охоты, уникальные изображения колесниц и мифологических сюжетов. Стили петроглифов заметно отличаются друг от друга и техникой исполнения, и детализацией: самые древние из них намного более схематичны. Рисунки неизвестных мастеров более поздних культур представляют собой невероятно изящные контуры. Чего только стоят изображения летящих оленей с рогами, похожими на облако.
Живых оленей, которых помнят только камни, в этом районе давным-давно нет, как и лесов, в которых они могли бы водиться; о них помнит только язык. Название одной из рек, образующих Чую — Юстыт — переводится как «сто лиственниц».
Но дальше путь закрыт: завораживающие пустотой холмы пересекает контрольно-следовую полосу. Незамеченным остаться нельзя. Во время короткой остановки к нам подъехала машина пограничников, которые внимательно изучили паспорта всех, кто был в машине, и пожелали счастливого пути.
Моя подруга, глядя на окружающие её пространства, сказала, что в жизни не видела ничего красивее (а она видела много чего) и что мир внутри её головы выглядит именно так: голые горы, куда хватает глаз, и голубое небо над ними. И хотя эта пустота действительно прекрасна, ей всё-таки нужна отправная точка, значимый центр, придающий масштаб всему, что вокруг.
Точки опоры
Кроме одинокой лиственницы такими точками в Кош-Агачском районе становятся «оленные камни» — древние гранитные стелы до трёх с половиной метров в высоту. На большинстве из них также можно найти древние рисунки, чаще — оленя, от которого эти центральноазиатские памятники и получили своё название. Один из таких камней стоит в священном для местных жителей урочище Джолин на фоне жёлтых холмов, напоминая чёрный монолит из «Космической одиссеи 2001 года».
Больше всего каменных стел и керексуров находится как раз в районе реки Юстыт и её притоков. В одном только святилище Тулу-Алтын, где только в этом году побывало несколько археологических экспедиций из России и Бельгии, зафиксировано двадцать восемь стел, окружённых оградками из мелких каменных плит и образующих единые комплексы с керексурами и курганами. Происхождение и назначение их точно неизвестно: возможно, эти сооружения воздвигались скифскими кочевниками в качестве «храмов солнца» (многие керексуры имеют круглую форму с расходящимися лучами, выложенными из камней), или они связаны с погребальными или поминальными обрядами и сооружались на месте гибели воинов.
Всю дорогу не покидает ощущение другой планеты. Пустые серые пейзажи напоминают поверхность Луны, а гости долины реки Кызыл-Чин (название которой переводится как «красное ущелье») словно оказываются на Марсе, каким его можно увидеть во сне. Из-за различных слоёв глины, цвет которой менялся в зависимости от климатических условий, склоны долины переливаются бурым, красным, оранжевым, жёлтым, розовым, зелёно-серым… Охотникам за красотами обязательно нужно найти, где сидит каменный фазан. Но ехать в долину реки Кызыл-Чин лучше напоследок: после местных космических пейзажей желания увидеть что-нибудь ещё, возможно, и не останется.
Оттиски алтайского рельефа остаются в памяти надолго. Но кроме майского, ещё только-только оттаявшего, хочется увидеть Кош-Агача и цветущим, и увядающим, и продуваемым зимним ветром. Здесь будут те же горы, то же небо, те же чабаны будут пасти баранов и коз в степи… Но это будет уже новый мир.
Читать также:
Сибирь и точка
Создатели проекта «Сибирь и точка» решили попробовать написать свой путеводитель по разным уголкам сегодняшней Сибири и начали с манифеста — о территориальной идентичности, культурном невежестве и дорожной сумке Фритьофа Нансена. О своих перемещениях и открытиях путешественники будут регулярно рассказывать на «Сибурбии».
«Сибирь и точка»: Хамар-Дабан
«Сибирь и точка» вернулась из экспедиций и приступает к рассказам о том, как мы провели это лето. Анна Груздева побывала на хребте Хамар-Дабан в Иркутской области и узнала, на что положил жизнь учёный Иван Черский.
«Сибирь и точка»: Игарка
Пегги Лозе отправилась на Крайний Север, чтобы узнать, о чём писал русский писатель Виктор Астафьев и как люди живут на на земле, которая кажется иностранцам такой романтичной.
«Сибирь и точка»: Большеречье
Команда проекта «Сибирь и точка» побывала в селе Большеречье в Омской области, где находится музей сибирской старины под открытым небом и — неожиданность — один из лучших зоопарков в России.
Сибирь и точка: Искитим — Ложок
Анна Груздева побывала в Искитиме с командой проекта «Маршруты СССР», увидела впечатляющие Мраморный и Щебёночный карьеры, оставшийся в качестве памятника страшной истории Музей-лагерь ГУЛАГа и узнала, зачем молодые новосибирцы сегодня восстанавливают плановые советские маршруты по Новосибирской области.
«Хочется ездить в кайф»
Что такое велотуризм, как это делают в Сибири и почему самый неопытный сибирский велотурист считается заядлым экстремалом в Европе? Анна Груздева поговорила с велопутешественницей и шеф-редактором журнала «Наводка туристу» Викторией Рефас.
«Сибирь и точка»: Барабаново
Анна Груздева и Артём Жданов побывали в селе Барабаново, где идёт битва за спасение «бесхозяйного» памятника архитектуры — церкви Параскевы Пятницы. Без реставрации полузаброшенная церковь рискует через пару лет исчезнуть с карты Красноярского края. Но брать на себя ответственность за её содержание никто не хочет.
«Сибирь и точка»: Северная Земля
Объехать всю Сибирь невозможно: слишком много «точек» на карте нашей земли. Поэтому, продолжая путешествовать по городам и весям нашего региона, «Сибирь и точка» будет попутно рассказывать истории с географией. Ведь путешествие — это не только удовольствие и опыт, но ещё и знание.
«Сибирь и точка»: Ванавара
Анна Груздева побывала в Ванаваре — спрятавшемся в тайге эвенкийском селе, которое получило мировую известность благодаря тунгусскому метеориту. Добираться туда накладно, но это дорогого стоит.
«Сибирь и точка»: Енисейск
Анна Груздева побывала в Енисейске — «первом русском городе центральной Сибири». Архитектурные памятники, «сибирское барокко» и частные музеи могли бы сделать этот город находкой для туриста, если бы они были нужны тем, кто отвечает за сохранение исторического наследия.
«Сибирь и точка»: Ергаки
Очередной маршрут «Сибирь и точка» — хребет Ергаки, «сердце Западных Саян». Анна Груздева провела в горах две недели, чтобы понять, чем современные туристы отличаются от комсомольцев с гитарами и почему медведи становятся полноправными участниками туристической жизни.
