Текст: Анна Груздева
Фото: Антон Петров, Олег Корсун и архив заповедника «Даурский»
Карта: Катя Шестакова
Даурский заповедник как территория миграций
Команда проекта «Сибирь и точка» благодарит Фонд Михаила Прохорова за поддержку наших экспедиций.Красота Даурской степи — особенная. Здесь нет ни контрастов тайги, ни глубоких теней гор — одна трава и мягкие сопки. В этой степи меняются привычные для жителей тайги и тундры очертания Сибири, привычные ощущения Сибири, знания о Сибири. Мы побывали в Даурском заповеднике на юге Забайкальского края, чтобы увидеть километры степи, высыхающие молочные озёра и журавлей-красавок, узнать о драматической судьбе монгольских антилоп в России и о хитростях маскировки манула, увидеть поражающий воображение «табун каменных лошадей». И, конечно, почувствовать внутреннюю Азию.
Даурия
Дорога в Даурский заповедник в Забайкальском крае начинается из села Нижний Цасучей и проходит через «Цасучейский бор» — заказник на правом берегу реки Онон. Вдоль широкой пыльной дороги тянется своеобразная «сосновая саванна» — лесной массив с необычной сосной Крылова, деревом с раскидистой кроной. А потом во всей широте открывается Даурская степь — бесконечное море травы, тихое и неброское в своей красоте.
Заповедник «Даурский» на юге Забайкальского края — это часть Международного российско-монгольско-китайского заповедника, в состав которого входят также заповедник «Далайнор» в Китае и строго охраняемая природная территория «Монгол Дагуур» в Монголии. В этом году международному заповеднику исполнилось 20 лет.
Укрытые от влияния океанов горами Хэнтея, Яблонового и Борщовочного хребтов и Большим Хинганом, они находятся в самом центре Евразийского материка и, в отличие от других степных регионов планеты, во многом сохранили первозданность (некоторые учёные считают, что Даурские степи — одни из самых древних на Земле).
Своё название степи получили от названия племени дауров — народа, который с давних времён проживал в этих землях, а в 18 веке переселился в северо-восточные области Внутренней Монголии. В официальных российских документах с середины 17 до середины 19 веков Даурией называли обширную территорию, которая совпадала с границами Забайкалья и Приамурья. Не только дауры, но и эвенки, буряты, китайцы, славяне сотни лет осваивали эти дикие земли, пасли лошадей и овец. Скотоводство и сегодня — основа хозяйства на юге Забайкалья.
Если всмотреться в Даурскую степь, можно увидеть, как множество растений под лёгким ветром пригибается к земле единой живой волной. А потом снова вытягивается к небу. Кажется, для этой бесконечной травы нет ни государственных, ни культурных границ, нет ни монгольского, ни китайского, ни русского миров. Только земля.
Белая антилопа
Вокруг сплошная плоскость и трава. Направление в заповеднике видно только по следу — двум светлым полосам от колёс УАЗов. Мы едем к озеру Зун-Торей, по берегам которого могут бродить дзерены. Впереди машины, не боясь её шума и размера, легко носятся жаворонки, словно пытаясь соревноваться с механическим зверем в манёвренности. Перебегает дорогу лисица.
— Вон, смотрите, — инспектор Евгений, который уже давно работает в заповеднике, показывает куда-то в сторону озера. Он видит дзеренов невооружённым глазом.
Дзерены. Изящные, с длинной шеей и на стройных тонких ногах, увидев приближающийся УАЗ, они остановились у воды. Движущийся транспорт эти животные видят за много километров, но человеку увидеть этих животных непросто: песчано-серые, они почти сливаются с высокой позднелетней травой. Один из исследователей назвал этих копытных «жёлтыми степными козами», но в Даурских степях их называют монгольским дзереном, произнося твёрдо: «дзэ?рен». Монголы называют этих небольших животных цагаан зээр, что значит «белая антилопа».
Дзерен подпускает человека на расстояние от 200 до 50 метров. Но как только мы попытались приблизиться к животным на УАЗе, они легко унеслись в другом направлении. Дзерен может развивать скорость до 80-ти километров в час. Такая скорость и врождённая реакция спасают его от волков, но не всегда — от человека: эти антилопы, живущие среди открытых степных пространств, реагируют только на близкую опасность. В Даурском заповеднике мы не раз видели небольшие грациозные стада дзеренов. Но ещё двадцать лет назад это было практически невозможно.
До 19 века дзерен, совершая сезонные миграции, перемещался по огромной территории степей Центральной Азии. На западе стада «жёлтых степных коз» жили у озёр и на остепнённых склонах гор Западной Монголии, территориях Алтая и Тувы, на востоке границы их обитания доходил до склонов Большого Хингана, а на юге — до Хуанхэ. В Забайкалье эти антилопы — давние обитатели степи, и с давних времён на них охотились, зачастую варварски. Монголы использовали в охоте капканы, облавы, верблюдов, в России охотники загоняли стада копытных на лёд. В 20 веке, в военные годы, этих антилоп массово истребляли для продовольственных заготовок армии (в Монголии — до 150 тысяч антилоп в год*). В 1950–1960-х годах, когда можно было легко купить оружие и специальные машины, а серьёзных природоохранных ограничений ещё не было, местные браконьеры действовали наиболее уродливыми методами: подстреливали дзеренов ночью, ослепляя светом фар. К 1980-м годам дзерен почти исчез как в России, так и в Китае, а в Монголии антилопы остались в основном на востоке страны. В Забайкалье дзерена не осталось уже к 1970-м, так же, как и на территориях Алтая и Тувы, где путь истребления был почти таким же.
Редкая антилопа вновь появилась в степях Даурии лишь в 1993–1994-х годах, у Торейских Озёр в Забайкалье и на стыке границ России, Китая и Монголии. Зима 2001 года стала для копытных мигрантов испытанием: дзерены, спасаясь от сильных январских снегопадов и преодолевая государственную границу с Монголией — изгороди из колючей проволоки высотой в 2,5 метра — гибли, зависая на острых ограждениях и невольно создавая давку.
— В 2001-м году мы разработали Программу по восстановлению дзерена в Забайкалье до 2015 года. В тот год через границу переправилось множество копытных, большинство к лету вернулись обратно, а б?льшую часть браконьеры истребили в течение первых двух лет, — говорит Вадим Кирилюк, директор заповедника. Он говорит спокойно, зная, что люди, приезжающие сегодня в заповедник, практически гарантированно могут увидеть лёгких и быстрых антилоп возле Торейских озёр. Это его спокойствие — результат невероятной многолетней работы.
Директор заповедника Вадим Кирилюк
В январе 2001 года истребление дзерена в России началось сразу же после массовой миграции животных. В те годы государство ещё не выделяло достаточных средств на охрану дикой природы: у заповедника и Читинского охотуправления не хватало денег даже на бензин, чтобы патрулировать территорию и ловить браконьеров, которые убивали копытных ради мяса и ради самой охоты. Тогда сотрудники «Даурского» обратились за помощью к природоохранным организациям и фондам. Международный фонд защиты животных, WWF и Гринпис России, частные пожертвования из Москвы, Санкт-Петербурга, Твери, Саратова, Хабаровска, Тулы, Ульяновска — оперативная помощь в размере от 1000 рублей до 1500 долларов и освещение проблемы в СМИ помогли в тот год спасти хоть какую-то часть дзеренов. «Особо тронула помощь детей: детский клуб «Сорока» из Слободска перечислил 138 рублей», — писал Вадим Кирилюк в одной из своих статей. В -40°C инспекторы и охотоведы работали круглосуточно: часами дежурили на вершинах сопок в промерзающих машинах, откапывали из снега УАЗы, заправляли автомобили на свои деньги. Дежуря на дорогах, они задержали в окрестностях Даурского заповедника десятки браконьеров, среди которых были и водитель КАМАЗа, давивший дзеренов колёсами, и командир погранзаставы, «ехавший со „стрельбищ“ на автомашине ГАЗ-66, в кузове которой на десяти окровавленных тушах дзеренов сидели солдаты», и сотрудники милиции с мясом антилоп, и местные охотники. 9–12 тысяч дзеренов, по оценке сотрудников заповедника, погибло в тот год от браконьерства, истощения и переохлаждения, от 2-х до 5–6 тысяч антилоп — по вине человека**. Но тысячи остались.
Фотография В. Кирилюка
После появления дзеренов в Даурском заповеднике сотрудники взяли их под свою усиленную охрану и заботу: нельзя было упускать шанс вернуть этих копытных в Россию. Постепенно сформировались несколько «родильных домов» — участков, где самки собирались на отёл, а маленькие дзерены оставались в безопасности. В 2011 году востоку от заповедника был создан природный заказник федерального значения «Долина дзерена», южная граница которого совпадает с государственной границей России, а западная — с охранной зоной заповедника. Так появилась обширная единая территория, где животные получили защиту. На протяжении многих лет в Даурском заповеднике монгольские антилопы подсчитывались наиболее надёжным для степей методом — сплошным учётом: «специалисты объезжали на автомашинах почти каждую горку, падь, ложбину, а встреченных животных подсчитывали поголовно». Этой осенью в Даурском заповеднике, заказнике «Долина дзерена» и в их окрестностях сотрудники насчитали 4600 голов «белой антилопы».
Директор заповедника Вадим Кирилюк
Вадим Кирилюк стал одним из тех, кто методично помогал дзеренам вернуться в Даурские степи: разрабатывал программу возвращения уязвимых животных в Забайкалье и сам участвовал в её реализации. Закончив Киевский государственный университет имени Тараса Шевченко, он, молодой териолог (териолоогия — раздел зоологии, изучающий млекопитающих, — прим. Siburbia) в 1990 году пришёл в заповедник, где вначале работал научным сотрудником, затем стал заместителем директора, а с 2014-го — директором.
— Мы давно заметили, что, остерегаясь волков, дзерены стараются ближе подойти к человеческому жилью, — говорит Вадим Кирилюк. — Они делают это даже во время родов. Чувствуют, что возле человека безопасней. Чтобы этого добиться приходилось долго воспитывать новую формацию людей. Для нашей страны увидеть диких копытных из окна машины или дома — нонсенс. Весь Транссиб на поезде проедешь — ни одного лося или косулю не увидишь, а у нас в заповеднике — запросто. Мы даже детям на экскурсиях с автобуса показываем новорождённых дзеренят.
В 2010 году Вадим Кирилюк стал лауреатом престижной премии Whitley Award британского фонда охраны дикой природы, которая учреждена меценатом Генри Уитли и проходит под патронажем британской принцессы Анны. Директор мечтает вернуть в Даурскую степь архара — благородного горного барана с огромными закрученными рогами, который сейчас, так же, как и дзерен, включён в Красную книгу. На эту мечту тоже понадобятся десятки лет.
Бутылочное горлышко
Наш УАЗ остановился у «Тэли» — небольшого заповедного кордона из нескольких домиков и нескольких человек где-то в травяном море. Для человека, не привыкшего к монотонности двухмерного пространства степи, отделённой от неба всё время удаляющимся горизонтом, «где-то» — самое искреннее определение своих координат. С кордона к нам прибежал местный пёс, черепаховый, с мокрой и грязной шерстью на брюхе, видимо, вынюхивал что-то по берегу Зун-Торея — широкой полоски воды, которую мы видели из окна машины. Зун-Торин-Нур — назвали это озеро буряты: «левое круглое озеро». У него тёплая и солоноватая на вкус вода. Мутная, серая, будто в ней разбавили молоко или белую акварель, она уходит куда-то к горизонту. Зун-Торей, похожий на ленивое море, не поражает так мгновенно, как поражает Байкал, но его образ остаётся в сознании так же глубоко, как глубоко отпечатываются в почве грани острого прибрежного камня.
По берегам Торейских озёр, среди странной красноватой травы, гальки и мокрых птичьих перьев и сегодня можно найти остатки кораллов и морских моллюсков — десятки миллионов лет назад на месте обширных Даурских степей было субтропическое море. Рельеф этих земель давно изменился, а на месте тёплого доисторического водоёма теперь — травы и гладь озёр: Бурун-Торея и Зун-Торея на границе России и Монголии, Далай-Нора в Китае и Буйр-Нура на границе Монголии и Поднебесной.
Фотография Олега Коруна
Бурун-Торей и Зун-Торей — самые крупные водоёмы в Забайкалье — связаны между собой протоками, одна из них — река с красивым названием Уточи. За последние несколько сотен лет Торейские озёра не раз высыхали и снова наполнялись водой; эта природная метаморфоза происходит примерно раз в тридцать лет. Вода уходит, оставляя после себя грязевые отмели, широкие пляжи из гальки и песка, небольшие прибрежные острова. Оголившиеся участки начинают зарастать осокой, марью, ячменём и другими растениями. С уходом воды уходит и рыба: десять лет назад берега Барун-Торея на десятки километров были устланы слоем погибших за зиму карасей. Но проходит около тридцати лет, уровень озёр меняется — и вода и жизнь в этих озёрах возвращаются.
Эти неглубокие молочные озёра, богатые кормом, — очень важная территория не только для Сибири, но и для всего мира. Даурия и, в частности, Даурский заповедник находится на перекрёстке двух глобальных миграционных путей миллионов птиц: Восточноазиатско-Австралийского и Центральноазиатско-Индийского. Здесь, в Торейской котловине, находится так называемое «бутылочное горлышко» — сужение миграционных путей пернатых. В отличие от многих озёр Восточной Сибири, например, Байкала, весной мелководные озёра Даурии прогреваются быстро, и птицы летят сюда гнездиться. Но и не только: гуси и кулики, гнездящиеся в тундре, подолгу отдыхают и кормятся на этих берегах перед долгим броском через огромные пространства тайги. Отсюда даурские и японские журавли летят в Юго-Восточный Китай, лебеди-кликуны — на Корейский полуостров, серые цапли устремляются во Вьетнам и Бангладеш, деревенские ласточки — в Таиланд, чёрные журавли — в Японию, а песочники-красношейки держат долгий путь в Австралию. Никаких паспортов и виз — только небо.
В «сезон» на Торейских островах появляются многотысячные гнездовые колонии птиц, похожие на птичьи базары на морских островах. Бакланы, монгольские чайки, чегравы, речные крачки строят гнёзда прямо на земле среди камней, создавая гомон и толчею. Только сюда в России прилетает вить гнёзда реликтовая чайка, и только здесь можно встретить сотенные стаи гусей-сухоносов — редчайших из редких — и шесть видов журавлей одновременно: японского, стерха, серого, даурского, чёрного и аnthropoides virgo — «красавицу, подобную человеку» или журавля-красавку. Тонкие, чёрные, похожие на выведенные на бумаге знаки вопроса, эти журавли гуляли по берегу Зун-Торея, когда мы ехали от «Тэли» по прибрежной дороге. Шум машины заставил их уйти дальше, а потом и улететь.
Фотография В. Дагбаева
Круглые очертания Зун-Торея, незаметные с земли, хорошо видны с северо-восточных Торейских сопок: Чихалана и Куку-Ходана. Кажется, что открыть этимологию этих глухих и одновременно звонких азиатских названий — словно потревожить какое-то древнее и мудрое умолчание. Здесь, в степи, эти сопки выглядят, как настоящие горы. Высота Куку-Ходана всего 746 метров над уровнем моря, но этого хватает, чтобы увидеть масштаб Зун-Торея, окаймлённого широкими кольцами разных цветов. Так при высыхании уходит вода. Раньше здесь, по-видимому, жили люди — археологи находили на этих невысоких сопках с мягкими каменными складками орудия древнего человека: скребки и ножи. Сейчас здесь на десятки километров — только редкие чабаны. Пасущиеся коровы, монгольские жабы, прячущиеся между камней, и мелькающие пятнами чёрные бабочки, — те немногие обитатели, которых мы неопытным взглядом увидели на Торейских сопках. Птицы, видимо, куда-то улетели.
Уродливое ухо
«В сих прекрасных местах, где я столько был доволен и где я, то вверх ногами поднимаясь, то вниз опускаясь, не имел почти четверти часу покоя, имеется великое множество дикого зверя, особливо оленей и каменных баранов. Волков, лисиц и диких кошек также довольно…», — писал Симон Паллас, когда был в этих степях в 1772 году и сделал интересные открытия. В недавнем прошлом на территории Даурии можно было встретить и архара, и кулана, и лошадь Пржевальского. Сейчас в заповеднике, помимо птиц, живёт множество грызунов, корсаки, косули, волки и… манулы. Но встретить эту знаменитую кошку в высокой траве или скальных останцах Адон-Челона практически невозможно.
— Манул населяет каменистые равнины, предгорья и горы Внутренней Азии: с востока на запад — от Восточной Монголии до Ирана и возможно Закавказья, с севера на юг — от Южной Сибири до Гималаев, — говорит Анна Барашкова, координатор программ «Сибирского экологического центра» в Новосибирске, в том числе благотворительной программы «Изучение и сохранение манула». Анна может похвастаться тем, что была во всех местах обитания этой кошки: Бурятии, Туве, на Алтае, а также в Казахстане, Монголии и Даурском заповеднике, куда исследователь впервые попала в 2004 году. — Места обитания манула — каменистые сухие степи и полупустыни, частично и пустыни. Всё это открытые безлесные пространства с резко континентальным климатом и резкими перепадами суточных температур, жарким сухим летом и морозной, но малоснежной зимой, постоянным недостатком воды. Приспособление к этим условиям наложило свой отпечаток и на физиологические особенности, и на поведение манула, а также на особенности его охоты.
Фотография из архива Сибирского экологического центра
Эта кошка кажется коротколапой, толстой и очень пушистой неспроста. Как поясняет Анна Барашкова, зимой манулу приходится подолгу охотиться и выжидать грызунов на открытом месте, в сильные морозы и ветер, поэтому этот хмурый кот запасает на зиму много жира и отращивает меховую «шубу».
— Манул — мастер маскировки на открытом месте. Издали его даже на снегу можно принять за камень или кусок земли. В природе (да и в неволе) манул кажется неповоротливым и малоподвижным: не делает резких движений, не убегает сразу от опасности, а предпочитает затаиться. Эта способность к затаиванию необходима ему и для успешной охоты в условиях, где он не может подкарауливать жертву в каком-то укрытии. Знаменитая приплюснутая голова, маленькие, скрытые в шерсти округлые уши и маленькие круглые (а не вертикальные, как у всех остальных мелких кошачьих) зрачки, окраска — тоже часть маскировки. Благодаря окраске меха неподвижный манул настолько сливается с окружающей местностью, травой и камнями, что заметить его практически невозможно даже при высоте травы в 5–10 сантиметров.
В Даурском заповеднике эта скрытная кошка-«уродливое ухо» (так с латыни переводится синонимичное название манула) прячется в скальных трещинах, камнях и высоком разнотравье — не найдёшь. Поэтому здесь учёты манула часто проводят зимой, когда животное оставляет следы. «Скрытность и малозаметность манула накладывает трудности на его изучение, — поясняет Анна. — Нельзя просто так приехать в местность, где он обитает или может обитать, подсчитать встреченных зверей и сделать какие-то выводы о ситуации с животным. Можно много лет ходить в местности, где манулы постоянно живут, и не увидеть их ни разу».
В прошлом году заповедник выиграл грант Русского географического общества на реализацию проекта «Сохранение манула в Забайкалье». Мемы — мемами, а эта дикая кошка, как и дзерен, нуждается не только в глубоком изучении, но и сохранении.
— Прогнозы на будущее для манула не так хороши, — рассуждает исследователь Илья Смелянский, координатор степной программы «Сибирского экологического центра». — Поголовье скота в Туве, на Алтае и в Бурятии быстро растёт. Это хорошо для людей, но не всегда хорошо для природы и требует специальных мер защиты степных экосистем, а они обычно не предпринимаются. В некоторых регионах опасность местообитаниям манула создаёт развитие горнорудной промышленности, особенно в Бурятии. И браконьерство продолжает существовать, хотя официально охота на манула не ведётся уже 40 лет и он занесён в Красную книгу России и Красные книги всех регионов страны, где обитает. Свою роль играет и глобальное изменение климата.
Как отмечают эксперты, сейчас на манула специально не охотятся, так как его мех не особенно ценен по сравнению с мехом других животных (хотя когда манул был охотничьим видом, его шкуры шли на заготовки). Но браконьерство остаётся до сих пор.
— Из шкур манула обычно шьют шапки, но, по сообщению местных жителей, они слишком жаркие и от них может болеть голова, — комментируют исследователи из Новосибирска. — В магазине в столице Монголии мы находили шапки и даже шубу из шкур манула. А во Владивостоке несколько лет назад в продаже были варежки из меха манула. Но этот случай был пресечён, продавец оштрафован и насколько известно, больше эта компания изделиями из меха манула не торгует.
Табун каменных лошадей
Путь до Адон-Челона — молодого участка заповедника с таинственным названием — неблизкий. От основной территории его отделяют 40 километров. Мы едем через Борзю — небольшой местный город.
В какой-то момент спокойная и засушливая степь Торейских озёр сменяется пёстрым разнотравьем и объёмными пейзажами — горбатыми скальными массивами, изгибающими привычную ровную линию горизонта. «Каменный табун» — так Адон-Челон переводится с монгольского, где адун (или адан) — «табун», а челон (шутуун) — «камень». «По местным легендам, Адон-Челон получил своё название от живших здесь в изобилии лошадей, — рассказывает сотрудник заповедника Ольга Кирилюк. — По легенде, лошади выбили копытами всех змей, населявших этот массив. Прошло время, и лошади превратились в камни, а змеи так и не вернулись в этот скальный массив. Их там действительно нет, а вот ящерицы встречаются».
Адон-Челон — массив возрастом в 170–145 миллионов лет, который сформировался в юрском периоде мезозойской эры, — одна из наиболее интересных территорий Даурского заповедника. А за счёт сделанных экологических троп и установленных стендов с информацией — ещё и самая привлекательная территория для туристов. Кольцевой пеший маршрут по Адон-Челону составляет 3,5 километра, а экскурсия предполагает три часа. Но этого мало.
Здесь трудно держаться тропы, выложенной небольшими камнями. Недвижимо «пасущийся» на травяных сопках «каменный табун» то и дело разворачивает смотрящего на 360 градусов: после плоскости степи глаза стремятся рассмотреть каждое каменное изваяние, похожее на застывшее мифическое животное. «Поверженные драконы», «Хамелеон», «Воды поднебесья» — у древних останцев даже названия соответствующие.
На Адон-Челоне находится самая высокая точка заповедника — гора Цаган-Обо, высотой 985 метров над уровнем моря. Немного, но этой высоты хватает, чтобы во всём масштабе увидеть каменные изваяния, спрятавшиеся в мягких складках степи. На Цаган-Обо среди пёстрых трав белеет одна из культовых святынь местных бурятов — обоо с таким же названием (в переводе с бурятского «обоо» — «груда каменей»). Белые грубоватые пирамидки, на которых лежат, оставляя ржавые пятна, десяти- и пятидесятикопеечные монетки, остатки еды, табака — здесь, в тишине степи, местные буряты совершают ритуалы поклонения своим духам и божествам, которых просят о счастье, благополучии, продлении жизни и помощи в домашнем хозяйстве. По верованиям бурят считается, что каждое обоо имеет своего хозяина, которому преподносятся дары. Летом на Цаган-Обо на большой молебен стекаются сотни верующих, приезжают ламы из ближайшего дацана.
— У нас в Забайкалье есть «Чаша Чингисхана»… — говорит инспектор Евгений. — По местным легендам, возле неё его и похоронили.
Отразилась она и в топонимике Забайкалья: «Вал Чингисхана», «Ворота Чингисхана», «Чаша Чингисхана» — здесь есть множество мест, как будто связанных с основателем монгольского государства. Но, по словам Александра Константинова, историка из Читы, подобные названия с Чингисханом никак не связаны, а местные легенды — только легенды. Да, история юга Забайкалья действительно тесно переплетается с рождением, расцветом и ослаблением монгольского государства. Чингисхан — великий хан — родился в этой степи, на берегу реки Онон, в урочище Делюн-Болдок (так до сих пор называется одна из падей около Нижнего Цасучея). Но где похоронен воинственный монгол, учёные до сих пор спорят: по одной из версий, на Ононе — той же реке, что и родился. Но какими бы ни были версии исследователей, остро чувствуется, что Даурская степь — это не Сибирь в привычном её понимании. Это Азия.
Как добраться и где остановиться
В заповеднике «Даурский» для посетителей разработаны экологические маршруты, на которые можно выезжать как на транспорте заповедника, так и на собственном транспорте, но в сопровождении сотрудника (обратите внимание, что посещение заповедной территории — платное). Путь по маршрутам начинается из села Нижний Цасучей, куда из Читы можно добраться на автобусе с железнодорожного вокзала (в день есть несколько рейсов). Остановиться можно в гостевых домиках в Нижнем Цасучее и на удобном кордоне «Уточи», где есть кухни. Более подробную информацию об условиях посещения и ценах можно найти на сайте «Даурского». Если вы задумаетесь, какой из трёх предлагаемых маршрутов выбрать, советуем посетить Торейские озёра и Адон-Челон. К слову, этим летом в заповеднике тестировали веломаршруты, поэтому есть резон узнать о поездке по степям и на двухколёсном транспорте.
*Кирилюк В. Е. Сто вопросов о дзерене. Чита: Поиск, 2007,
** Кирилюк В. Новогодние гости в России.
Читать также:
Сибирь и точка
Красноярский фотограф Александр Нейрозя, ставший одним из победителей летнего конкурса трэвел-журналистики от проекта «Сибирь и точка», влюблённый в одну из самых живописных дорог мира — Чуйский тракт — показывает читателям «Сибурбии», как выглядит сибирский «шёлковый путь» в разные времена года.
«Сибирь и точка»: Рассвет на обочине
Создатели проекта «Сибирь и точка» решили попробовать написать свой путеводитель по разным уголкам сегодняшней Сибири и начали с манифеста — о территориальной идентичности, культурном невежестве и дорожной сумке Фритьофа Нансена. О своих перемещениях и открытиях путешественники будут регулярно рассказывать на «Сибурбии».
«Сибирь и точка»: Космическое сафари
Летом «Сибирь и точка» проводила конкурс по трэвел-журналистике, победители которого могли принять участие в одной из экспедиций проекта. Как и обещали, мы начинаем публиковать работы победителей. Сегодня — Олег Бурков и его алтайско-космическая одиссея.
«Сибирь и точка»: Хамар-Дабан
«Сибирь и точка» вернулась из экспедиций и приступает к рассказам о том, как мы провели это лето. Анна Груздева побывала на хребте Хамар-Дабан в Иркутской области и узнала, на что положил жизнь учёный Иван Черский.
«Сибирь и точка»: Игарка
Пегги Лозе отправилась на Крайний Север, чтобы узнать, о чём писал русский писатель Виктор Астафьев и как люди живут на на земле, которая кажется иностранцам такой романтичной.
«Сибирь и точка»: Большеречье
Команда проекта «Сибирь и точка» побывала в селе Большеречье в Омской области, где находится музей сибирской старины под открытым небом и — неожиданность — один из лучших зоопарков в России.
Сибирь и точка: Искитим — Ложок
Анна Груздева побывала в Искитиме с командой проекта «Маршруты СССР», увидела впечатляющие Мраморный и Щебёночный карьеры, оставшийся в качестве памятника страшной истории Музей-лагерь ГУЛАГа и узнала, зачем молодые новосибирцы сегодня восстанавливают плановые советские маршруты по Новосибирской области.
«Хочется ездить в кайф»
Что такое велотуризм, как это делают в Сибири и почему самый неопытный сибирский велотурист считается заядлым экстремалом в Европе? Анна Груздева поговорила с велопутешественницей и шеф-редактором журнала «Наводка туристу» Викторией Рефас.
«Сибирь и точка»: Барабаново
Анна Груздева и Артём Жданов побывали в селе Барабаново, где идёт битва за спасение «бесхозяйного» памятника архитектуры — церкви Параскевы Пятницы. Без реставрации полузаброшенная церковь рискует через пару лет исчезнуть с карты Красноярского края. Но брать на себя ответственность за её содержание никто не хочет.
«Сибирь и точка»: Северная Земля
Объехать всю Сибирь невозможно: слишком много «точек» на карте нашей земли. Поэтому, продолжая путешествовать по городам и весям нашего региона, «Сибирь и точка» будет попутно рассказывать истории с географией. Ведь путешествие — это не только удовольствие и опыт, но ещё и знание.
«Сибирь и точка»: Ванавара
Анна Груздева побывала в Ванаваре — спрятавшемся в тайге эвенкийском селе, которое получило мировую известность благодаря тунгусскому метеориту. Добираться туда накладно, но это дорогого стоит.
«Сибирь и точка»: Енисейск
Анна Груздева побывала в Енисейске — «первом русском городе центральной Сибири». Архитектурные памятники, «сибирское барокко» и частные музеи могли бы сделать этот город находкой для туриста, если бы они были нужны тем, кто отвечает за сохранение исторического наследия.
«Сибирь и точка»: Ергаки
Очередной маршрут «Сибирь и точка» — хребет Ергаки, «сердце Западных Саян». Анна Груздева провела в горах две недели, чтобы понять, чем современные туристы отличаются от комсомольцев с гитарами и почему медведи становятся полноправными участниками туристической жизни.
Мария Бронникова
18.11.2014
ЯблОновый хребет. Погуглите :)